Хочу извращенный, высокорейтинговый фанфик с пейрингом Какаши/Сакура, желательно легкое оос Сакуры (в сторону "милая") и отсутствие оос Какаши, страниц на 7-8 ворда и boundage, фетиш, прощание с "Саске-кууууууун" и намек на повтор в конце. О_о
Кто возьмется? *Чувствую, в духе сам не сделаешь - никто не подсобит ^^'' *

@темы: заказы, фэндом: Наруто, идеи к фанфикам, ХАЦУ

---

Фанфик №20.

Название: Подарок.
Альфа: Ахопа-тян (Тенэ)
Бета: нет
Контактный адрес: [email protected]
Жанр: Романтика.
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Киба/Акеми, на заднем плане: Неджи/Накику, Сай/Сакура, Генма/Ино.
Дисклаймер: Мне принадлежит идея, реализация, Манэюки и Ритсуми, Акеми – Люсиоле-тян, остальное – Масаси-сама.
Статус: Закончен

фанфик

***
- Давай посмотрим. – Накику, в кои-то веки вместо свитера напялившая на себя футболку с короткими рукавами, задумчиво вертела браслет, надетый на ее запястье. – Что насчет идеи сигануть отсюда куда-нибудь в парк?
Киба согласно приподнял голову, но Сакура была неумолима. Она прекрасно знала, что Ритсуми терпеть не может долгие походы по магазинам, что Киба недолюбливает душные, закрытые маленькие помещения, а Ино не хватает терпения спокойно искать то единственное, что нужно купить. Но выбор подарка – это серьезно. И если две светловолосые куноичи уже – без особых проблем - нашли подарки для Акеми, то мнительному Инузуки явно требовалась помощь в этом нелегком деле.

Подарок должен ей понравиться.
Подарок не должен быть глупым и бесполезным.
Подарок должен нести в себе намек на то, что Киба просто не может высказать вслух.
Хотя, как разумно заметила Накику, не факт, что рыжая именинница его поймет.

- Напротив – одежный магазин, – поведала Харуно. Судя по ее голосу, она сама была не в восторге от того, чтобы сейчас идти, смотреть на шмотки.
- Пожалуй, я пойду, поищу Темари и Шикамару, – поспешно заявила Ритсуми, тут же исчезая в неизвестном направлении.
Яманака пропала, не прощаясь и не предупреждая (A/N: будь это наш мир, я бы написала «по-английски», но сами понимаете), зная, что разъяренная розоволосая куноичи может сгоряча и по голове дать.
Харуно лишь развела руками и повернулась к повесившему голову Кибе. Тут же ее глаза округлились и Инузуки, оглянувшись, узрел знакомую фигуру Сая, скрывающуюся за поворотом.
- Иди, Сакура. Ты и так уже достаточно мне помогла. – Киба вздохнул и бросил на слегка покрасневшую куноичи хитрый взгляд исподлобья. – Я дальше сам. В конце концов, это я должен выбрать ей презент по своему вкусу.
- Ты справишься? – не очень уверенно спросила Сакура, но по глазам было видно, что у нее неотложный разговор, и она согласна сорваться и бежать в сторону того поворота. Киба кивнул.

В парке всегда было хорошо. Где-то возле пруда мелькнул силуэт Кику, затем Киба заметил следовавшего за ней Неджи. Очевидно, это был как раз тот день, когда оба не могли понять, что же их связывает вместе. В любое другое время Инузука бы посмеялся. Сейчас отчего-то не хотелось даже улыбаться. В конце концов, это был просто подарок, как говорила его мама – важно было внимание, а не сама врученная безделушка. Отчего-то она была уверена, что идеальных подарков не существует. Но Киба думал иначе, только найти подобный он бы все равно не смог. Акамару, до сего момента маявшийся на жаре, радостно гавкнул, издали завидев хозяина.
- Ну и кто подкинет мне идею? – жалобно поинтересовался парень, пиная ногой небольшой камешек.

Жарким весенним днем в Конохе было красиво. Это было время, когда зацветали деревья и кустарники, когда листья были парадоксальным образом еще зеленее, чем в остальные времена года. Некоторые не чувствовали прелесть и очарование каждого сезона – к тому же, в Конохе разница чувствовалась не особо сильно вследствие того, что климат всегда был теплым. Инузука чувствовал. Краски менялись. Запахи.

Он задумался и очнулся лишь, когда на него вылили целый ушат воды.
Киба вскочил, предатель-Акамару, знавший о том, что к его хозяину нагло приблизились со спины, только радостно залаял и побежал ласкаться к двум волчицам, также появившимся откуда-то из кустов.
- Ано, Киба-кун… - Акеми с легкой улыбкой смотрела на него, зажав в руках небольшое пластмассовое ведерко. – Ты что тут делаешь? Тебя Хината повсюду ищет.
Рыжие волосы Икимоно были заплетены в две забавные косички, спрятанные под завязанной на лихой манер косынкой. Легкий голубой сарафан красиво облегал девичью фигуру.

- Акеми-чан? – растерянно спросил Киба, зарываясь пальцами в мокрую, растрепанную шевелюру. Он всегда так делал, когда нервничал.
Икимоно обогнула его, тоже заметив в глубине парка подругу.
- Акеми-чан! – Киба сам не понял, почему кинулся вперед, хватая Ако за локоть. Куноичи недоуменно обернулась, и они чуть не столкнулись лбами.
Инузуки покраснел, торопливо соображая, что же придумать в оправдание. Акеми ждала.
- Что ты э-э-э любишь? – наконец, выдавил Инузука, неловко отпуская ее и сводя вместе указательные пальцы, прямо как Хината.
- В смысле? – не поняла Акеми. – Ну, много чего. Брата своего люблю. Семью свою. Кику-нээ-тян. Канкуро-куна. – Она мечтательно уставилась куда-то на облака.
Киба взвыл про себя, совершенно не собираясь заводить разговор в это русло.
- Нет, ну из предметов, – поспешно поправился шиноби.
- Из предметов… - Акеми оставила ведерко на траву, снова выпрямилась и сложила руки на груди, слегка закусив губу и размышляя.

Киба украдкой изучал ее, впрочем, то и дело переводя взгляд на озеро, когда думал, что вот сейчас она тоже посмотрит на него и заметит, что он так откровенно любуется ею.
В Акеми ему нравилось все. Рыжие, яркие волосы, светлая кожа, милый носик. Теплые, медово-карие глаза. Изящные руки. Ноги…
Икимоно легонько треснула Кибу по подбородку, заставляя снова поднять голову. Смутив бедного юношу еще больше.
- У меня нету любимых вещей. – Акеми серьезно посмотрела в карие глаза собеседника. – Неодушевленные предметы… Никогда не отдавала чему-то предпочтения.
- Ну а на данный момент? – почти жалобно спросил Киба, не решаясь останавливать куноичи дважды. Икимоно сначала не отвечала, продолжая идти вперед, а потом вдруг развернулась, подмигнула ему и тихонько свистнула, подзывая волчиц.
- Майтэна! Сайтэна!
Забытое красное ведерко так и осталось прямо на дороге. А Киба, бродя по Конохе в поисках Хинаты, усердно соображал, было ли это ответом на его вопрос, или Акеми так и оставила его без внимания.


Над дверью цвета молодого орешника мягко раскачивался замысловатый колокольчик. Насколько Киба помнил, его смастерили Накику и Коничиву-сенсей на юбилей Мэйко, бабушки Акеми-чан. Колокольчик тихо звякал, когда легкие дуновения ветра раскачивали его из стороны в сторону.
Киба честно пытался заставить себя позвонить. Но так и не смог. Потоптавшись на пороге, он развернулся на сто восемьдесят градусов и уже собирался покинуть ухоженный дворик клана Икимоно, как дверь резко распахнулась и две пары рук втащили его внутрь.

Почему-то в коридоре царил полумрак и Инузука несколько минут не двигался, пока его глаза не привыкли к отсутствию яркого освещения.
- Кто вы…
Справа раздался смешок и рука на его предплечье сжалась. Теперь Кибе удалось рассмотреть короткие волосы, тонкую шейку и узкие плечи держащей его девушки.
- Кику? Как вы меня заметили?
- Неджи увидел Бьякуганом. – Ритсуми кивнула в сторону Хьюги, который, судя по его виду, чувствовал себя неловко. Переобщавшись с непредсказуемой, нелогичной Накику, Неджи, кажется, и сам начинал совершать странные поступки.
- Ну что, застенчивый ты наш. – Ритсуми, никогда не хваставшаяся особенной силой, хорошенько встряхнула Инузуку за шиворот и точным, резким движением пихнула в какую-то комнату.

- Киба?
Он напрасно жалел теперь, что не взял с собой Акамару и не успел быстро отбежать от двери, пока его не заметили. А хитрая золотистоволосая куноичи еще и закрыла дверь. Ксо!
- Ну, раз ты тут… - он услышал за спиной шаги и заставил себя обернуться. – Помоги мне, что ли, застегнуть это.

Рыженькая Акеми выглядела великолепно в красном, обтягивающем платье. Немного грустное выражение лица, столь непривычное для нее, портило картину, но в остальном она была прекрасна – слегка вьющиеся волосы подобраны в высокую прическу, глаза сверкают.
- Восхитительно, – честно признался Инузуки, тут же хлопнув ладонью по губам. Акеми рассмеялась, повернулась к нему спиной.
- Родители заставили сегодня одеть.
Киба кивнул, стараясь не смотреть на обнаженную шею подруги, и скользил взглядом по комнате.
- А где все? – поинтересовался он, вспоминая, что Кику что-то талдычила ему про большую кампанию.
- В смысле? – Акеми, перехватив его руку, повернулась, недоуменно хлопая глазами. – Там же Кику-нээ-тян и Неджи-кун пришли. И мы вчетвером собрались пойти в бар. А если ты про Ино, ТенТен и Генму-сана с Ли-куном, то они уже ушли. А день рождения я буду отмечать после миссии. Тебе Кику же должна была сказать.

На минуту в комнате повисла тишина.
«Вот ведь интриганка» – восхищенно подумал Киба, усмехаясь и глядя в потолок. Несмотря на какую-то мимолетную злость, Инузуки стало вдруг как-то проще. Акеми хлопала глазами и стояла совсем рядом. Он осторожно обнял ее за плечи, и куноичи даже не отстранилась, только изумленно подняла голову, встречаясь с шиноби взглядом.

Когда оба, раскрасневшиеся, с подозрительно опухшими губами выходили из комнаты, в руках довольной Акеми были маленькие агатовые копии ее волчиц. Икимоно несла статуэтки так осторожно, будто это было сокровище, стоившее больше, чем банковский счет Джирайи-сама.
Кику хихикала, сидя на подоконнике – знала, что если Киба решит отомстить, то она быстренько может самоликвидироваться с «места преступления». Неджи грустно вздыхал где-то в углу и посматривал на коротковолосую куноичи, очевидно, снова оказавшись в пролете.

- Давайте посмотрим. – Накику забавно прищелкнула пальцами, все-таки ловко спрыгнув на пол и благосклонно протянув руку Неджи.
- Может, сиганем отсюда куда-нибудь в парк? – предложила Акеми, снова спускаясь по лестнице из своей комнаты.
«Что-то это мне напоминает» - подумал Киба, робко надеясь, что произошедшее пару минут назад не было сном.
- А как же подарки? – вставил Хьюга, тиская в руках необъятный пакет.
Ритсуми фыркнула и, вырвав его из рук прощенного брюнета, бережно положила на диван. И переплела свои пальцы с его.
Глядя на розовеющего Хьюгу, Инузука расхохотался, упустив момент, когда Акеми сама осторожно сделала то же самое с его собственными. А потом уже все вместе хихикали над красным, как помидор Кибой.
- Вот – мой лучший подарок. – Икимоно потрепала Кибу по волосам. И, секунду полюбовавшись на него, оживленно потащила друзей на выход.


 

@темы: Сакура, Киба, Ино, Неджи, гет, мои работы, фэндом: Наруто, Накику, Киба/Акеми, Акеми

---

Название: Воспоминания о НЕМ.
Альфа: Люсиола. (Ахопа-тян скромно пристроилась рядом)
Бета-ридер: Ахопа.
Рейтинг: PG
Жанр: Драма.
Тип: джен, немного гет.
Пейринг/персонажи: Наруто, Сай/Сакура, Киба/Акеми, Неджи/Накику, Ли, Тентен, Тсунаде, Какаши, Шикамару, Ино, Чеджи, Шино.
Дисклаймер: все у Масаси-сама. Люсиолы-тян: Акеми, Ахопы-тян: Накику.
Хорошие, светлые, веселые, милые, радостные, смешные, глупые, бессмысленные. Но никогда не грустные, удручающие, темные или плохие.

фанфик

*****
У всех свои воспоминания о НЕМ.
Хорошие, светлые, веселые, милые, радостные, смешные, глупые, бессмысленные. Но никогда не грустные, удручающие, темные или плохие.


Сакура почти каждый день приходит на тренировочную площадку. Долго стоит у столба, к которому когда-то привязали ЕГО. Смешно. Она стоит, гладит то место, где остался еще след от тугого каната, вздыхает, поднимает глаза вверх, к небу. Чуть заметно улыбается.
- Я стану мамой. Знаешь, мы с Саем будем говорить, что Ты его крестный. И сынок будет тобой гордиться. И собой тоже. Ты за ним будешь приглядывать, когда вернешься, да? Знаю, будешь. - Сакура качает головой и уходит с площадки. И так почти каждый день. Она приходит и рассказывает Ему о том, что случилось с ней за день. Это вошло в привычку. Так же, как и надежда.

Сай почти каждый день приходит на крышу одного из домов Конохи. Долго сидит и что-то рисует, сидя на этой крыше, - на которой они впервые встретились. Валет Анбу иногда отрывается от альбома и смотрит вниз, в ту точку, где когда-то впервые увидел Его. Посмотрит и улыбнется, а потом опять продолжит рисовать. Он, в отличие от возлюбленной, не разговаривает с Ним. Просто молчит.
- Я еще приду. Завтра. - Он всегда так заканчивает эту встречу, встает и опять смотрит в ту точку. А потом Сай чуть улыбается и уходит. Приходить на встречу обязательно.

Акеми почти каждый день залезает на одно из деревьев близ Академии. Долго сидит на одной толстой ветке, прислонившись к стволу, и думает о чем-то своем, улыбаясь. Потом, вдруг, резко разворачивается и смотрит на вырезанные на стволе слова. Вырезанные кунаем, криво, но ей кажется, что все равно красиво. "Будущие Шестой Хокаге и Великий Анбу. Лучшие Друзья: Узумаки Наруто, Икимоно Акеми". Рыжая проводит по этим словам тонкими пальцами, а потом одергивает руку, будто обжигаясь.
- Вернись, поскорее, ладно? - она вздыхает и распрямляется, поправляет маску Волчицы. - И я стала Анбу, знаешь. - После этих слов Волчица всегда уходит. Это почти каждый день. Как какая-то традиция.

Какаши почти каждый день стоит у Памятного Камня. Засунув руки в карманы, стоит и смотрит на имена. Родных, друзей, близких. На Его Имя. Вздыхает.
- Кичиро такой же, как и ты. Шумный и непоседливый. Наверное, из него получится такой же хороший шиноби, как и из тебя. Непоседа он. И постоянно лезет в драку с Мамору. А тому все параллельно. Пофигист тот еще! Вернулся бы ты уже. - Хатаке поднимает взгляд вверх, вздыхает. А потом исчезает. Быстро. Это своего рода замена "прощай". Он привык.

Кику почти каждый день садится у подножия одного из кленов в парке Конохи. Крутит лист в руках, внимательно его разглядывает. После этого подносит к лицу, прикрывает глаза, касается губами, а потом задирает голову вверх и вглядывается в качающиеся кроны. Там мелькают старые образы, о которых помнят только они. Маленькие секреты.
- Без тебя тут скучно и тускло, знаешь? Как без солнца. Мы тебя ждем, Наруто, - Накику улыбается, встает, кладя руку на живот, отряхивает шорты. А потом опять смотрит вверх, на листву. Опять улыбается, сжимает пальцами наполовину желтый лист и уверенным шагом уходит. Она до конца дня теребит тоненький зеленый стебелек, а вечером кладет его в коробочку. Так надо, наверное.

Шикамару почти каждый день приходит на Арену Конохи. Сидит на одной из трибун и курит. Глядит в одну точку до тех пор, пока не приходится выбросить окурок. После этого спрыгивает вниз, именно в то место, в которое его когда-то столкнул Наруто. Встает там и глядит наверх. Но не на облака, а туда, где когда-то стоял Он. Потом достает еще одну сигарету и продолжает смотреть все в ту же точку.
- Ну и гад же ты, Наруто. - Скажет и улыбнется. А потом уйдет, на ходу туша сигарету и бросая ее в сторону. И так всегда.

Чеджи почти каждый день уходит в подлесок, окружающий Коноху. В руках – пакетик чипсов. Это именно те, которые ему посоветовал Наруто. Пусть это место больше напоминает о том, как они догоняли Саске, но Чеджи делал это ради Него, ради той веры, что Он ему подарил.
- Я верю в тебя, Наруто. Ты должен вернуться, мы ведь еще не квиты. Я просто обязан тебя спасти своим новым дзюцу!
Потом Чеджи поворачивается и куда медленнее бредет обратно в селение. Каждый раз.

Ино почти каждый день собирает несколько самых красивых одуванчиков и выходит на балкон. Какое-то время, щурясь, смотрит на солнце. Затем переводит взгляд на его полупрозрачные лучи. Не видит их, но чувствует. Яркие-яркие, теплые-теплые. Ни с того ни с сего начинает смеяться. А потом подбрасывает одуванчики вверх и смотрит на то, как они падают.
- Мы тебя ждем, дурашка, - она улыбается. Наруто ассоциируется у нее с Одуванчиками. Так и Ичи когда-то говорил. Красивыми. Желтыми. Яркими. После этого Яманака всегда резко разворачивается и уходит. И это обычное дело - так выбросить цветы.

Неджи почти каждый день заходит в Ичираку-рамен. Садится и заказывает две порции. Не потому, что он кого-то ждет. А потому что эта порция для Узумаки. Медленно ест свою, напряженно хмурясь. Вдруг резко распрямляется и смотрит на то место, где должен сидеть Он. Искривляет губы в усмешке, ловя понимающий взгляд хозяев кафе. На какое-то мгновение прикрывает глаза, потом, открыв их и активировав на секунду Бьякуган, кидает взгляд в сторону Ворот. И после этого поднимается.
- Спасибо. Приятного аппетита, идиот! - немного странно, но его понимают. Это обычная вещь.

Хината почти каждый день приходит на берег озера, садится прямо у кромки воды и опускает руку в воду. Долго, почти не мигая, смотрит на поверхность озера. Закусывает нижнюю губу, хмурится. Потом зачем-то касается ладонью другой руки водной глади. И сидит так какое-то время.
- Онегаи, Наруто-кун, вернись поскорее. Я не могу больше. - Она прикрывает глаза, пытаясь сдержать слезы, и позволяет второй руке опуститься в воду. - Шиппо тоже хочет увидеть папу. Вернись, онегаи. - Хината после этого всегда встает и быстро убегает, сжимая в маленькой ладошке кулон, подаренный Наруто. Это не изменится, пока не вернется Он.

Киба почти каждый день подходит к Воротам и смотрит на дорогу, веля Акамару принюхаться. И каждый раз морщится, когда понимает, что знакомого запаха нет. Присаживается около Акамару на корточки и треплет его по макушке, все так же продолжая всматриваться вдаль. Вздыхает. А потом вдруг вскакивает на ноги и начинает ругаться.
- Да сколько нам тебя еще ждать, придурок!? Вернуться уже пора, сволочь! – и, громко фыркнув, разворачивается и куда-то шагает. Ему это вроде как надоело, но он все равно приходит.

Шино почти каждый день проходит мимо библиотеки Академии. Он прекрасно знает, что Наруто почти никогда не заходил сюда, но тот единственный раз, когда они столкнулись у старой двери, намертво запечатался в его память. Кажется, Он вот-вот непоседливо выглянет из-за двери. Но Узумаки не выглядывает. Шино поправляет очки, хмурится и продолжает свой путь. Без особой цели – это просто привычка.

Ли почти каждый день приходит к госпиталю. Редко один, обычно он вместе с ТенТен. Костяшки пальцев сбиты до крови, в глазах упрямая решимость. Тентен жалостливо смотрит на него, нежно прикасается к плечу. Раньше она бы накричала, сейчас только тихо улыбается, стараясь не расплакаться. Сама не понимает почему – и Ли не понимает. Только смотрит на траву, пристально – словно там лежит и лениво усмехается Наруто. А потом поворачивается, подпрыгивает и направляется на очередную тренировку. Тентен ничего не остается, как только следовать за ним. Она уже привыкла.

Тсунаде почти каждый день достает из стола бутылочку Саке, вздыхает и делает глоток, приковав взгляд на первую фотографию. За Наваки. Еще глоток, взгляд на вторую. За Дана. Еще глоток, третья фотография. На третью, за Санинов и их Сенсея. Четвертый и четвертая карточка. За Джирайю. Пятый и последний осознанный глоток. Взгляд на пятую фотографию. За Наруто. Тсунаде ухмыляется и резким движением руки сбивает со стола стопку отчетов. К черту их. Еще взмах рукой и другая кипа бумаг на пол. И их туда же. Его нет рядом. Их уже не будет. Больше ничего в мире важного нет. Главное, что они все ее оставили. И Тсунаде начинает хохотать. А потом вдруг резко останавливается. Приковывает взгляд к последней фотографии.
- Посылаю команду. Мы тебя вернем, дурень! - Годайме швыряет бутылку в стену и откидывается назад, в кресло. Она говорит это каждый раз.


И так всегда. Всегда, привычка, традиция, обязанность… И боль. Потому что Узумаки Наруто нет. Его ищут, но не могут найти. Всюду, даже там, где его не может быть. Просто никто не верит в его гибель. И не поверит. Когда Сакура родит, а Шиппо исполнится три, они все соберутся, как собирались до этого, на одной из могил.


- Учиха Саске. - Накику всегда читает это имя.
- Неприятно его восхвалять, да? - Киба кривится, Сай хмурится.
- Наруто его любил. Очень сильно. Он был ему как брат. - Акеми говорит это ровным голосом. Он у нее такой с тех пор, как Наруто пропал. Все знают, что увидят бывшую рыжую только тогда, когда вновь увидят Узумаки. Наверное, только при Кибе она может быть той рыжей. Сейчас есть только роль, которую она играет. Ее роль.
- Противно это. - Ритсуми заправляет прядь за ухо, впивается пустым взглядом в могильную плиту. Ей сложнее всего говорить про Саске что-то хорошее. И больнее. И невыносимее. И она тоже умерла, как и Акеми. Но по ней это не так заметно. Кику реже улыбается, почти никогда не смеется. Все они уже не те. Без Солнца.
- Саске любил цветы? - Ино кладет на могилу гладиолусы и чуть заметно морщится. Ей тоже сложно. Она Саске не любила. И не любит. И не вынесет то, что во всех бедах Лисенка виноват он.
- Гениальный вопрос. - Шикамару выпускает облачко дыма. Чеджи чуть заметно морщится. - Он ненавидел цветы.
- Они тоже его не любили. - Неджи пинает камешек и пожимает губы. Украдкой смотрит на опущенную голову Ритсуми. Короткие золотистые пряди закрыли лицо. Тоненькая ладошка в узкой ладошке Акеми. Он тоже не любил Саске. Сильно…
- Когда Эники родится и немножко подрастет, мы его разыщем. - Сакура прижимает ладонь к своему кругленькому животику.
- Да, Шиппо обрадуется отцу. А Кье, наверняка, дяде. - Хината чуть улыбается и смотрит на рыжую, которая только вздыхает.
- Вы его вернете. - Тсунаде смотрит наверх. Она никогда не опускает взгляд на могилу Учихи.
- Да!
- Свободны!

И все уходят, чтобы вновь повторять обычные действия и ждать того момента, когда вернется Узумаки Наруто, Будущий Шестой Хокаге.

@темы: гет, Наруто, джен, мои работы, фэндом: Наруто, массовка

---

Фанфик №18.

Название: Твой хранитель.
Фэндом: Vampire Knight
Автор: Ахопа-тян (Тенэ)
Жанр: романтика, немного ангст.
Рейтинг: PG-13
Пейринг/персонажи: Кирюу Зэро/ Кросс (Куросу) Юуки, упоминание Куран Канаме (куда без него? х_х), упоминание Кросс Кайен.
Дисклаймер: вселенная принадлежит Мацури Хино.
Варнинг/заметки: POV Зэро. Автор - странная личность, помните?­
Статус: Закончен.

фанфик

~*****~

Я совсем не тот, кем хотел бы для тебя быть. Когда я остаюсь один, стены небольшой комнаты давят на меня, заставляют вспоминать все те отвратительные моменты, которые хотелось бы навсегда вычеркнуть из памяти. Я хотел бы целовать тебя, а не пить твою кровь, хотел бы убить наконец этого выскочку Курана, а не зависеть от него.

Слишком слабый, недостойный зваться твоим хранителем.

Ты назвала меня так один раз, когда вечером я, уставший, вернулся после очередного сумасшедшего дня в городе. Ты чистила зубы, одетая в одну тоненькую белую майку из хлопка и короткие шорты. Я зашел внутрь без стука, молча наполнил ванную горячей водой и плюхнулся туда – прямо в одежде, чувствуя, как тело приятно согревается после промозглого дождя.

- Зэро. – Мне не нужно открывать глаза, чтобы знать: ты присела рядом с керамической ванной, на колени, положила подбородок на мою руку, вглядываясь в то, как я болезненно морщусь от твоего прикосновения. – Ты опять подрался с Канаме-семпай?
Будь проклят этот вампир. Будь проклято его имя, которое так сладко прозвучало на твоих губах. Я защищу тебя от этого ублюдка, пусть даже ценой собственной жизни. Когда ты стала для меня чем-то большим, чем просто заботливым другом? Когда Куран заметил и воспользовался этим в своих интересах? Я ничего не могу поделать, потому что он прав, и отрицать это бессмысленно: да, я никогда не причиню тебе боли, именно поэтому я согласился выпить его чертовой крови, именно поэтому я ненавижу его еще сильнее.
- Нет. – Только не открывать глаза. Я не хочу видеть жалость в твоем взгляде. Потому что ты, наверное, любишь его, а я, наверное, никогда не смогу стать лучше. Ты будешь наблюдать за тем, как я опускаюсь все ниже, а он будет смотреть на это со своего пьедестала чистокровности. – Хотя очень хотелось.
- Ты не должен так говорить. – Чуть сжала мои пальцы в своей тоненькой ладошке. Ты такая маленькая, хрупкая, я должен тебя защищать.
Наверное, эта фраза вырвалась неосознанно вслух – я услышал звуки собственного хриплого, простуженного голоса и нехотя открыл глаза.

Ты улыбалась.

- Ты мой хранитель.
Закрыла глаза, благодарно прикоснулась губами к тыльной стороне моей ладони с разбитыми костяшками пальцев.
Этой ночью ты, наверное, опять будешь оттирать кровь с моего лица, забинтовывать глубокие порезы, спрашивать, где я был. Я не отвечу тебе – незачем молодой девушке знать про те ужасы, которые со мной творятся.
Все это будет потом, я буду искать причины, буду пытаться лгать и ловить себя на том, что ты видишь меня насквозь и поэтому, конечно, мне не поверишь. Какие-то тупые мысли. Может, это горячая вода так расслабляющее на меня действует?

Твоя прохладная ладошка пропала – я снова закрыл глаза и разочарованно вздохнул. Я готов рыдать, когда ты уходишь. Каждый раз мне кажется, что ты пропадаешь навсегда, потому что бежишь к Нему. И я снова начинаю его ненавидеть.
А потом слышится плеск воды. Ты падаешь прямо на меня, потому что по привычке поскользнулась и не удержала равновесие. Такая странная, такая близкая. Ты смеешься и прижимаешься ко мне всем телом – так, что я просто парализован, не могу пошевелиться. Я знаю, что ты сейчас скажешь. Попросишь меня не рисковать собой, потому что я очень тебе дорог. Попросишь быть осторожнее, потому что еще одну смерть ты просто не переживешь.

А если бы меня убил твой ненаглядный Канаме-семпай?

- Зэро. - Ты, наконец, прекращаешь смеяться, удобно усаживаешься на моем животе и немного смущенно заправляешь за ухо прядь темно-каштановых волос.
Ками-сама, позволь мне вести себя хладнокровно, только не сойти с ума окончательно. Мало мне того, что меня сделали одним из этих кровопийц? Мало того, что директор, кажется, обо всем узнал, и издевается надо мной, поучительно напоминая мне, что он как бы мой папочка. Который не хочет, чтобы его детишки страдали, а, наоборот, готов им помочь.

Вспоминая о моем приемном отце, я начинаю вспоминать и все, что было раньше. От этих воспоминаний невозможно отделаться – смерть твоих родителей, то, как тебя спас Куран. Знаешь, я благодарен ему только за это. Я ненавижу себя за то, что не я там был – да, это глупо, ведь мы тогда не были знакомы, но что я могу поделать? Прокручиваю эту картину в голове столько раз, что, кажется, могу поклясться, что выучил ее наизусть, хотя знаю лишь по рассказам.
Я помню и мою семью – но не так четко, как тебя – маленькую, добрую. Девочку, которая помогла мне выбраться из пучины депрессии, затягивающей меня подобно водовороту неизбежности.

Я теперь вампир. Я теперь одна из этих ненавистных тварей.

Иногда мне кажется, что вы с директором слишком добры ко мне. Я ведь учусь на дневном отделении, вместо того, чтобы быть с этими ночными уродами-аристократами, скалящими свои обманчиво-красивые физиономии. Особенно эта девчонка, Рука, которая клеится к твоему неповторимому семпаю.
Я пью твою кровь, и я сам себе противен, потому что причиняю тебе боль и не могу остановиться.

Выныривая из воспоминаний, я понимаю, что крепко сжимаю тебя в объятиях и беззвучно плачу, дыша так быстро и прерывисто, словно вот-вот умру от разрыва сердца.

И ты обнимаешь меня в ответ.

- Зэро, я давно хотела сказать тебе…
- Не надо.
Ты ведь сейчас признаешься мне, что любишь его, что я для тебя – обуза, мешающая нормально существовать. Потому, что ты меж двух огней, каждый тянет тебя в свою сторону.
- Я должна, Зэро.
Странно, это вроде сожаления, но я не слышу его в твоем голосе. Могла бы хотя бы изобразить. Обида захлестывает меня с головой, чуть ли не впервые в жизни. Словно ребенок, у которого более сильный мальчик отбирает любимую игрушку. А я все равно вцепляюсь в нее руками и ногами, и только показываю язык, не желая отпускать.

Признавайся, только быстрее. Тогда, возможно, будет не так больно.

Мы как два придурка. Честное слово, два идиота залезли в ванную, и с подозрением глядим друг другу в глаза. Ты несмело касаешься пальцами моей татуировке на шее, я трогаю амулет с тем же узором и мы вздрагиваем. Только ты улыбаешься, а мне не смешно. Жизнь, прямо, как трагедия. Почему мы не можем жить нормально? Атмосфера в школе Кросс хуже, чем в фильме ужасов. И я чувствую себя явно второстепенным персонажем, которого в скором времени убьют за обычной ненадобностью.
- Зэро, я хочу, чтобы ты всегда оставался моим хранителем!
Такой торжественный тон. Ты серьезно? Моя нижняя челюсть готова поздороваться с полом. Ради этого ты держала меня в таком напряжении?
Я не злюсь, нет, я просто до боли стискиваю твои плечи, чувствуя поразительное облегчение. После всех этих сплетен о том, что ты сестра Канаме, рожденная, чтобы быть его женой. После всей этой непонятной головоломки, которую вампиры пытаются разгадать.

У них там всегда что-то творится. Достало!

Я различаю смятение в твоих глазах, но ты почему-то счастлива. Я тоже вижу тебя, как открытую книгу – без труда угадываю твою любовь, твою привязанность, твою готовность к самопожертвованию.
- Я люблю тебя.
Неужели я сказал это? Я никогда не посмел бы навязываться, я ведь знаю, что ты не сможешь мне ответить. Я поднимаю взгляд на твои слегка подрагивающие губы, на высокие скулы, на мокрые ресницы. Ты плачешь? Почему ты так выжидающе смотришь на меня?
- Зэро… Ответь что-нибудь.
Я? Ответить? Разве не ты должна отвечать?
Я окончательно сошел с ума. Я, кажется, понял в чем дело.

Осталось только закрыть глаза и почувствовать, как ты снова прижимаешься ко мне, робко касаясь моих губ своими мягкими губами. Растворяя на горячем языке горько-сладкий привкус моего сумасшедшего обожания.
- А как же Канаме-семпай?
Ты смеешься и чуть отстраняешься.
- Это не самый подходящий момент, чтобы вспомнить его, ты так не думаешь?
Я вообще думаю, что пора его послать ко всем чертям. Ты моя маленькая вампирша.

Думаешь, я в это поверю? Да никогда, ты ведь самое невинное существо во всем мире!
Ты все еще ждешь ответа? Или уже поняла, что он просто не нужен? Вода скоро остынет. Ты не можешь не чувствовать всего того, что мне хотелось бы скрыть.

- Хранитель, да?… Осталось найти того, что будет хранить тебя от меня самого.
Ты хитро улыбаешься. Зараза, когда научилась? Явно у директора – могу поклясться, он плохо на тебя влияет!
- Мне это не нужно…

Мог ли я мечтать о том, что с нами случилось?...

@темы: гет, Зэро, мои работы, Зэро/Юуки, фэндом: Vampire Knight, Юуки

---

Фанфик №17.

Название: По-настоящему.
Альфа: Ахопа-тян (Тенэ)
Жанр: Драма.
Тип: джен
Рейтинг: PG.
Пейринг, персонажи: Гаара, Сасори, упоминание Наруто, Темари, Канкуро, Акеми, Накику.
Дисклаймер: Акеми – Люсиолы-тян, Накику- моя, остальное – Масаси-сама.
Саммари: Гаара умирает, на этот раз по-настоящему.
Статус: Закончен.

фанфик

«… - Если судьбу не остановить, если никак не повернуть будущее… что будет, когда я умру?
- Ты превратишься в белоснежную пену и будешь невидимым светлячком, приносящим людям радость.
- Спасибо, я читала сказку Андерсена. Но я не русалочка.
- А я не сказитель. Когда ты умрешь, мир просто лишится еще одной жизни.
- Мир забудет обо мне?
- Все рано или поздно забывается.
- Тогда зачем нужен такой мир? ...»
(Один последний диалог, Лакси-сама)

По-настоящему...

Гаара поднимает руку и с каким-то недоверием смотрит на кровь, ручейками стекающую между пальцами. На этот раз как будто все по-настоящему. Неужели он, и правда, умрет?
Тихие голоса, звучащие в отдалении, исчезли, только тяжелые удары шагов приближаются. Кто-то усаживается возле него и, с трудом поворачивая голову, Казекаге видит ложно-сочувственную фигуру Сасори.
- Ты умер. – Спокойно, без особого удивления.
- Умер. – Кивает Сасори, внимательно смотрит на Гаару, а потом переводит взгляд на песчаные дюны, за которые вот-вот спрячется угасающее солнце. – И ты тоже уже не жилец.
Странно, раньше Гаара думал, что умирать больно. Это, и правда, было неприятно, но воспоминания о том, как Акацуки пленили его почти расплылись, и он ничего не мог сказать с точной уверенностью.
- Тогда что ты тут делаешь?
Сасори молчит, и Гаара откуда-то знает, что он сейчас пытается насладиться легким, ласковым дуновением ветра. Темно-красные прядки шевелятся, ворот черного плаща расстегнут.
- Я прихожу на руины, вспоминая свой дом.
Казекаге морщится, с трудом приподнимается, цепляясь руками за камень, и оглядывается. Действительно, руины. Нет больше Суны, нет больше узких, спокойных улочек, запорошенных песком площадей. Нет мостовых, где из-под камней пробивается чахлая, но все равно зеленая трава. Нет узких окон и дверей с легкими занавесками.
Взгляд Гаары устремляется к дворцу, но видит только круглые полуразрушенные стены. И за стенами, там, за площадью, черный провал некогда широкого окна. Как он позволил этому случиться?
- Рано или поздно все превращается в руины. – Философски замечает Акасуна, слегка шевеля пальцами. Привычка кукловодов – Канкуро тоже постоянно так делал.
- Все по-настоящему? – Как-то растерянно спрашивает Гаара. Изображение перед глазами дрожит, расплывается, словно мираж. Умирать не страшно, но теперь это не как тогда, в прошлый раз. Умирать не страшно, нет. Просто не хочется.
- По-настоящему, Пустынник. – Сасори кивает, присаживается ближе, справа от него. Последние лучи солнца прожигают тело насквозь, а камень почему-то совсем холодный.
По-настоящему, значит.
Ему по-настоящему хочется увидеть лица брата и сестры – улыбающиеся, счастливые. По-настоящему хочется услышать веселый смех Наруто вкупе со всеми его нелепыми обещаниями. По-настоящему хочется увидеть задорную улыбку Акеми и внимательный, светящийся взгляд Накику. По-настоящему хочется закрыть глаза и заснуть. Он уже два года может спать спокойно, но каждая ночь – словно впервые: наслаждение расслабляющегося тела, отключающегося разума.
Гаара, оказывается, по-настоящему умел любить. Семью, друзей, свою страну.
По-настоящему умел робко, неуверенно улыбаться. Вот и сейчас, наблюдая за заходящим солнцем, Гаара улыбается.
- Что будет, когда я умру? Суна оживет?
- Суна умрет вместе с тобой, Пустынник. – Сасори кладет руку на плечо Казекаге, тонкие пальцы сжимаются. С его шеи падает протектор – перечеркнутый песок, черная, змеящаяся на окаменелой земле лента, словно похоронная.
И что тогда там, в будущем? Гаара хочет спросить, но не успевает – Сасори больше нету рядом, осталось только прикосновение пальцев, жгущее плечо даже сильнее раскаленных лучей.
Да и лучей уже нет. Гаара закрывает глаза, вытягивая руку. На темнеющем небе улыбаются те, кого он так и не смог спасти.
Гаара тоже улыбается – они его простили. Гаара плачет - впервые по-настоящему.

@темы: Сасори, Гаара, джен, мои работы, Фэндом: Наруто

---

Фанфик №16

Название: До свидания.
Альфа: Ахопа-тян (Тенэ)
Жанр: general, romance, drama. Бред.
Рейтинг: PG-13.
Пейринг, персонажи: Ли/Тентен, Неджи.
Варнинг: Я не хотела ООС. Я старалась. Блин.
Дисклаймер: герои и мир Масаси Кисимото.
От автора: Не верю, что я написала это… Намеков на яой или подобное тут нет.
Статус: Закончен.

фанфик

На покатой зеленой крыше нас весна встречала когда-то,
Небо словно бы было выше, облака уплывали куда-то.
На покатой зеленой крыше нас когда-то встречало лето:
Небо словно спускалось ближе, в желтый шелк оно было одето.
На покатой зеленой крыше нас встречала однажды осень.
Небо было намного ниже, и дожди разбивались оземь.
На обломках облезлых крыши одиноко зимой заплачу:
Больше небо уже не услышу и тебя не увижу, значит…
(с) Teneh

- Тебе понравится! – голос Ли излучает уверенность.
Тентен с большим сомнением косится на напарника, но только глубоко вздыхает, пытаясь перебороть дрожь. Ниндзя не имеют права на страх.
- Я не боюсь, – тихо поправляет Тентен саму себя. – Я просто не люблю, да.
Неджи спрыгивает вниз с ветки, поочередно глядит на напарников и, тихо хмыкнув, шагает в сторону пещеры. Тентен собирается остановить его, но вовремя вспоминает, что гордый Хьюга все равно упрямо пойдет дальше, да и ничего опасного для начала там не наблюдается.
- Что там может понравиться? – саму себя спрашивает куноичи, благо «зеленый обаятельный зверь Конохи» явно занят тем, что пытается пробраться к входу каким-то окольным, самым сложным путем – через терновник. – Уже в который раз я понимаю, что самый рассудительный из нас – это Неджи-кун.
- Не называй меня Неджи-кун, пожалуйста.
- Да-да, я помню.
«Черт бы тебя побрал, Хьюга, с каждым годом ты становишься все хуже».

~*~*~*~*~*~

- Бу!
- Ли, хватит придуриваться.
- Ли, тебе уже шестнадцать лет вообще-то!
Темно, хоть глаз выколи. Тентен хочет зажечь факел, или хотя бы кинуть вверх кунай с взрывной печатью, чтобы ненадолго осветить помещение, но Неджи запретил, что-то пробормотав насчет неустойчивых потолков. И хотя куноичи не видит его фигуры в темноте, она с уверенностью может сказать, что Хьюга сейчас идет с прямой спиной, и осматривает помещение Бьякуганом без особых проблем. Ну да, ему легко.
- Неджи-кун…
- Не называй меня Неджи-кун.
- Я помню, Неджи-кун. – Мстительно, с каким-то злым пристрастием. – Что ты видишь?
- Ничего не вижу. – Легкомысленно отзывается джонин. – Слежу за Ли, чтобы он не свалился в какую-нибудь дыру.
«А меня ты предупредить не мог, чертов Хьюга?» - думает Тентен, пытаясь не вопить в голос. Кожу содрала – от коленки до бедра точно. Сейчас бы еще ногу вытащить из узкого отверстия.
- Тентен, не теряйся, – бесстрастно просит Неджи, как всегда, думая о чем-то своем. – Нам вроде недолго осталось.
Куноичи смахивает вымышленные злые слезы и вдруг чувствует, как ее, подхватывая подмышки, приподнимают две сильные руки.
- Осторожнее, Тентен. – Просит Ли, каким-то непривычным, спокойным, заботливым тоном. И куноичи улыбается, идет дальше. Когда спереди слышится негромкий удивленный вскрик, улыбка Тентен становится еще шире.
«Меньше мечтать надо, Неджи-кун» - она гордо проходит мимо, уже замечая неяркий свет где-то за поворотом.

~*~*~*~*~*~

- Годайме сказала доставить живым. – Неджи в упор смотрит на связанного побежденного шиноби звука.
Тентен иногда кажется, что у Хьюг взгляд пустой, ничего не выражающий. У Неджи, по крайней мере, именно такой. Белые глаза без зрачка – куноичи отворачивается и встречается взглядом с другими – черными, блестящими, улыбающимися.
- Смотри, Тен-тян! – она терпеть не может такое сокращение, но Ли не переучишь. Да и она уже привыкла, честно говоря. – Я сейчас достану для тебя белку, вооооон с того дерева!
- Может, не надо? – робко протестует куноичи, когда зеленый всполох мелькает уже где-то в кронах, сливаясь с листвой.
К ней сзади подходит Хьюга, качает головой и направляется в сторону пещеры, где они остановились на ночлег. Тентен ему завидует – судя по виду, Хьюга либо влюблен, либо снова вступил в конфликт с кем-то из клана. Раз она не слышала о втором, это, скорее всего первое.
Она продолжает смотреть на удаляющуюся прямую спину, но ее прерывает мохнатое существо в узких, по-мальчишески разбитых ладонях.
- Ли…
- Назовем ее Тамика! – радуется коноховец, сверкая белозубой улыбкой. – Она чем-то похожа на моего…
Он умолкает и Тентен опускает взгляд на пушистый маленький комок. Животное совсем не боится, смотрит на них выпуклыми темными глазками, мотает головкой, шевелит ушами. И правда, похожа. Белка, которую давно-давно приютил Ли, умерла.
- Да, Тамика красивое имя, – говорит Тентен, принимая золотисто-рыжего зверька и сажая его на плечо.
- Теперь осталось найти для нее орешки, – предполагает подошедший Неджи.
- Есть! – Ли смешно отдает честь рукой и мчится обратно, к дереву.
Хьюга смотрит прямо, и животное изучает его, смешно наклонив голову. А потом Хьюга, неожиданно краснея, тоже уходит в сторону леса.
«Ну надо же!» - Хмыкает Тентен, оглядываясь на связанного врага. Тот с каким-то детским удивленным недоверием смотрит на пленившую его девушку. – «Кто бы мог подумать!»

~*~*~*~*~*~

Они возвращаются обратно, и в темной пещере кто-то неожиданно целует ее в щеку. Быстро, неуверенно, скромно – а потом тут же слышится грохот падающего тела. Тентен осторожно шарит ногой возле себя, проверяя землю на прочность. Так и есть, только в этот раз дыра намного шире.
К горящей щеке прижаты пальцы правой руки. Тентен улыбается, почти смеется.
- Ну что, Ли, - Неджи подходит, стряхивая ниндзя со спины и легонько пиная его. – Выберешься сам?
- Конечно! – Уверенно. – Как говорит Гай-сенсей…
Его слова теряются, размываются. Тентен присаживается рядом с отверстием и ждет.
- Ты идешь? – Хьюга оборачивается, снова водружает связанного врага на спину и продолжает путь к выходу.
«Иди, Хьюга» - Тентен вслух ничего не произносит – «только снова не замечтайся»

~*~*~*~*~*~

- Я умру? – Как-то недоуменно, словно не может поверить.
- У тебя разорваны мышцы и приостановлена циркуляция крови. Ну как так можно, Ли?
Неджи где-то сбоку, стоит, высматривает, если еще остались враги. Годайме просила доставить пленника живым. Простите, не получилось. Самим бы вернуться.
Спина Хьюги прямая, гордо расправленная.
- Неджи, - он оборачивается, приподнимает брови, - уйди.
Уходит.
- Я ведь не умру? – Ли улыбается, сжимает ее руку своей. Тентен тоже улыбается.
- Нет.
Он закрывает глаза и облегченно вздыхает.
- Передай Гай-сенсею, что он был прав.
- Передам.
Она может только повторять с глупой, широкой улыбкой на лице. Учитель, кажется, действительно о чем-то подобном говорил. Только, разве Тентен и Неджи его слушали тогда?
- Тентен, Тамика… - снова широко распахивает глаза.
- Спит в кармашке рюкзака. Ей там понравилось.
Опять кивает, откидывает голову ей на колени и смотрит, снизу вверх: внимательно, счастливо.
Неджи распускает волосы: легкие, тонкие, длинные, как паутина развиваются на ветру. На узком выступе - не смотрит на них, не думает.
«Спасибо, Неджи» - думает Тентен, закрывая глаза и наклоняясь, чтобы губами коснуться губ напарника.

~*~*~*~*~*~

- Неджи.
Хьюга, сгорбившись, сидит на камне, зачем-то затачивая свой кунай уже около часа. И уже час, как он не отвечает. Тентен оглядывается и видит издалека огни Конохи. Тентен не любит темноту, не любит пещеры, не любит ночь.
Из кармашка ее рюкзака высовывает нос любопытная белка, глаза-бусинки сверкают в свете неполной луны. За пазухой Хьюги тоже что-то в ответ шевелится, такое же рыже-золотистое, если судить по высунувшемуся пушистому хвосту. Неджи встает, прижимает существо к себе и уходит, на прощание махая рукой. В сторону от Конохи – непонятно куда. Ей его жалко теперь.
Тентен стоит со всем разбираться одной.
«Я передам, Ли» - мысленно обещает Тентен, ладонью прикасаясь к шершавой поверхности деревянных ворот.
И, улыбаясь, плачет, опустив голову.

@темы: Неджи, Ли, гет, мои работы, фэндом: Наруто, Ли/Тентен, Тентен

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фанфик №14.

Название: It should be beautiful.
Альфа: Ахопа-тян (Тенэ)
Жанр: отдаленная романтика.
Тип: гет
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Сай/Сакура
Дисклаймер: мне ничего не принадлежит, кроме идеи и реализации фанфика. И еще моя Накику.
Варнинг: мой излюбленный намек на секс в абсолютной темноте. Почему именно в СайСаку??
Саммари: Это должно быть красиво!

фанфик

*****
«Это должно быть красиво»

Она знала, что это должно было произойти. В ту ночь, когда Саске вернулся.

Сакура заснула в соседней палате – забежала к Наруто, проверить, не пришел ли он в себя, да так и осталась сидеть у его постели, держа его за руку и тупо рассматривая стену.
Слишком много времени прошло, слишком много всего случилось.
Вряд ли Наруто хотел пропускать этот момент – возвращение лучшего друга – но она сейчас отдала бы все, чтобы быть на его месте. Только не видеть черных, жестких, блестящих в лунном свете волос, только не смотреть в бесконечно темные глаза, выражающие былое равнодушие.
Она когда-то верила, что человек может измениться. Это загнанное выражение усталости в его глазах отобрало у нее ее веру.

Около полуночи ее разбудил стук в дверь – и чье-то тихое касание спустя две минуты –когда она, не до конца осознавая что происходит, сладко потянулась и открыла глаза. Ладошка, в которой Сакура сжала ледяные пальцы Узумаки, вспотела, девушка резко подалась назад, налетая на прикроватную тумбочку и нечаянно сталкивая на пол подсвечник. Она наверняка разбудила бы пациентов в соседних палатах, но неожиданный посетитель ловко изогнулся, опираясь на ее плечо, и подхватил падающий предмет у самого пола.
Она вздрогнула и тихо вздохнула, чувствуя, как с плеча соскальзывает тонкая ткань шелкового халата - подарок Джирайи на ее восемнадцатилетие. Эро-саннин после подобного широкого жеста получил по голове от Тсунаде, но Сакуре, вопреки мнению ее сенсея, подарок понравился. Соблазнить Саске в ночь его возвращения? Нельзя сказать, что Харуно не подумала об этом – сыграло и ущемленное самолюбие от того, что он оставил ее, не посмотрел на то, что из наивной девочки она выросла в красивую, стройную, привлекательную девушку.

- Саске? – Сакура тихо дотронулась до руки, все еще сжимавшей ее плечо. В темноте видно было только силуэт вошедшего, и узкий лучик луны, пробивавшийся сквозь неплотно прикрытые шторы, освещал черные, как смоль волосы. Почему бы ей врезать ему сейчас, так ведь хочется?!
- Прости Сакура. – Если бы она хотела, она бы увидела эту дурацкую фальшивую улыбку на его лице. Но, судя по голосу, ему и впрямь жаль. – Это я.
За пять лет так и не научился как следует улыбаться.
Сакура протянула руку, и коснулась его обнаженного живота. Чувствуя, как мышцы пресса напрягаются под ее пальцами, Харуно уныло заметила, что и костюм он не сильно изменил за это время.
Она хотела отнять руку, но вместо этого заскользила мягкими подушечками вверх. Это не костюм, просто Сай снял рубашку, в которой она его сегодня видела. Думая о том, чтобы рискнуть спуститься обратно, Сакура покраснела – безусловно, бывший валет анбу мог неправильно понять ее действия. Если он уже не спрашивает себя, какого черта она вытворяет подобное.

Именно в тот миг он и произнес эту фразу: «Это должно быть красиво». Был еще момент – который она позже вспоминала – и ей казалось, что он произнес что-то похожее, но до конца она так и не поняла, что Сай имел в виду. Говорил ли он с уверенность? Или оттенок этого предложения скорее напоминал вопрос? Она так и не решилась спросить, что, или кого он подразумевал, как и не решилась поинтересоваться, зачем он пришел в палату Наруто, ночью, и без рубашки.
Честно говоря, она уже предполагала такой вариант, что Сай мог оказаться геем, но никогда особо не рассматривала это всерьез.
Ей потребовалось немало сил, чтобы заставить себя отнять руку от приятно греющей кожи и отвернуться, подумывая, чтобы оставить джонина наедине с Наруто – в конце концов, он пришел не к ней, и то, что он стоял неподвижно, не произнося ни звука, подтверждало то, что он не расположен открывать ей цель своего прихода, как и делать здесь что-то в ее присутствии.
- Я, пожалуй, пойду. – Девушка встала, радуясь, что темнота скрывает ее смущение, но, возможно, он мог уловить его в ее голосе. Сай был умен, и понимать людей он научился довольно быстро. Чуть левее от ее руки послышалось тихое сопение, и Наруто, все еще не просыпаясь, перевернулся на бок, сладко причмокнув во сне и обняв подушку. Старый добрый Узумаки – Сакура с нежностью посмотрела туда, где, предположительно находились его глаза.
На секунду свет вдруг стал ярче – и упал на лицо Наруто, так, что Харуно смогла разочарованно понять, что даже не была способна точно определить, как и где он лежал. А потом комната погрузилась в полнейшую темноту – и вместе с освещением, кажется, пропали и звуки, только шуршание тяжелых штор и тихий вздох Сая прервали звенящую тишину.

Сакура недоуменно моргнула, закрыла глаза и принялась считать до двадцати, надеясь, что ее глаза немного привыкнут к темноте и позволят различать силуэты мебели и двух парней, находящихся в небольшой комнате.
Когда она дошла до пятнадцати, чьи-то сильные руки подхватили ее за бедра и резким рывком усадили на подоконник, скользнув затем ниже и успокоившись на коленях, слегка погладив их. Выбирать из вариантов «кто это?» не приходилось – не Наруто ж, в самом деле.
- Сай. – Она тихо шепнула, не пытаясь убрать его руки.

Сколько они были знакомы? Пять лет? Чуть меньше? Конечно, день их знакомства она, вопреки собственным заверениям, помнила до мельчайшей детали – но куда лучше вспоминались те миссии, на которых они работали в паре – мирное сосуществование, взаимопомощь, взаимовыручка. Его трогательный жест, когда он спас ее, сломав руку и повредив позвоночник. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы джонин не остался калекой. Он рисковал, она прикрывала его; он жертвовал собой, чтобы спасти ее, она залечивала его раны, иногда чуть ли не зализывала; выводила из его организма яд. Слушала сбивчивое сердцебиение, и трогала, трогала его, каждый раз проклиная себя за неосознанную дрожь, которая сотрясала ее тело от подобной близости. Даже с Саске такого не было – два года назад, когда она вынуждена была раздеть его чуть ли не догола, чтобы вылечить все те ужасные порезы, оставленные на его теле добрым пра-пра-дедушкой Мадарой. Она лечила, и чувствовала только лишь огромное нежелание терять его – только не сейчас, когда они прошли через все круги ада, чтобы спасти его.

- Сакура. – Теперь джонин ухмылялся. Но его ухмылка была незлой – скорее, поддразнивающей, он улыбался так только ей, или Ино, когда видел возле нее Генму. Знал, что Ширануи это заставляет ревновать и только укреплять его привязанность к Яманака.
- Сай. – Она смогла расслабиться, слегка расставить ноги, таким образом, что он придвинулся чуть ближе, и она могла чувствовать его бедра своими. Высокий. Немного худой. Безусловно, очень гибкий. Красивый.
Она знала, что все шло к этому – и поэтому не подхватывала косые взгляды некоторых малознакомых ниндзя, обращенных к нему, когда они проходили по улицам Конохи. И ей, и самому Саю, эти слухи были известны, но дальше перешептываний дело не заходило – во-первых, потому, что связываться с корнем анбу, да и с обычным анбу никому не хотелось. А во-вторых, потому что парень недвусмысленно намекнул, что его личная жизнь других как-то не касается.

Она знала, что все так и будет, поэтому никогда не поддерживала всерьез свою же мимолетную идею о его неправильной ориентации. Она была уверена, что в том взгляде, который он бросил на нее днем, прежде чем, преодолевая отвращение, помочь Саске добраться до госпиталя, было вовсе не сочувствие. Сочувствие, ха! И кто это сказал? Учиха! Он просто не знает, что сочувствие в глазах Сая появилось лишь один-единственный раз – когда умерла ее мать, и Харуно покинула деревню на месяц, скитаясь от одной страны к другой, пока ее не нашли Гаара с Накику, нечаянно выбравшиеся на редкую прогулку. Тогда Сай отогрел ее у себя дома, позволив жить около трех месяцев, пока она не привыкла к тому, что ее пустая квартира никогда больше не наполнится громкими криками счастливой мамы при ее возвращении с миссии.

Игра с их именами могла продолжаться бесконечно, как и все ее воспоминания, которые Сакура медленно и со вкусом прокручивала в голове. Она по-прежнему ничего не видела, но ей, впервые за долгое время, было хорошо. Казалось, что если оттолкнуться назад, разбить окно, и полететь вниз – ветер подхватит ее легкое тело и унесет куда-то далеко, где больше не будет никаких проблем и переживаний. Она бы и правда упала, но ей не дали – ловкие пальцы успели переползти ей на спину, под шелковую ткань, и сейчас изучали ее прямой, слегка выступающий позвоночник.
Она позволяла ему продолжить – хотя сама пыталась вслушиваться в тишину, различить среди ее прерывистого дыхания и хриплых выдохов Сая размеренное посапывание Наруто. Они не должны были продолжать это здесь. Куда приятнее было бы сделать нечто подобное в соседней палате. Ее не пугал сам факт таких неправильных мыслей – в конце концов, Харуно была двадцатилетней девушкой, которой не хватало ласки и любви, и которые она отчаянно искала. В одном единственном человеке.

Когда длинные пальцы джонина коснулись какой-то особо чувствительной точки на ее пояснице, Сакура прогнулась в спине, а все ленивые мысли, до сих пор шевелившиеся в ее голове, внезапно испарились, уступив место другим – более сладким, на ее взгляд даже скорее более порочным.
Сейчас, думая о том, кто перед ней стоит, Сакура понимала, насколько он сам выглядел порочным – раньше она врала себе, потому что стыдилась и боялась признать очевидное. Залечивая его раны, глядя на обескровленное лицо, тонкие, искусанные от боли ярко-красные губы, подрагивающие ресницы, и стиснутые кулаки, она знала, что хотела обладать им. Именно таким - разбитым, слабым, уязвимым: настоящим.
Потому что в такие моменты она, а не он, могла защищать, переживать, брать в свои руки ответственность, чувствовать себя на высоте, чувствовать себя главной, той, от кого зависит ситуация. Это было немного ненормально – но ей нравилась эта необычность, в ней она находила новый смысл в том, чтобы продолжать миссии со старой командой и не забрасывать свой путь ниндзя, меняя его на что-то менее опасное и спокойное. На что-то, что не причиняет страданий.

И эта его одержимость Наруто – парадоксальным образом, ее не отталкивало это, скорее наоборот, притягивало, потому что она сама была привязана к этому наивному парню с ярко-желтыми волосами и задорной улыбкой.
- Почему ты сказал мне это? – Шепотом спросила она, отстраняя на мгновение его руки и занимаясь своим халатом.
- Что именно? – Сай попробовал было снова потянуться к ней, но Харуно твердо пересекла попытки.
- Эти твои слова… Про то, что это должно быть красиво.
Джонин ответил не сразу, задумчиво наклонился к ней, вдыхая аромат ее слегка влажных волос. Она и сама чувствовала легкий запах весенних цветов, исходивший от его кожи – и ей доставляло огромного труда не нагнуться и не провести по ней влажным язычком.
- Ты спрашиваешь себя, насколько порочны твои мысли, не так ли? – Он, наконец, ответил, заставив ее вздрогнуть. Потому что его дыхание переместилось куда-то на ее шею, а его губы едва не касались мочки ее левого уха. – Поэтому ты не хочешь идти вперед. Боишься, ждешь, пока кто-то не сделает шаг вперед, показав тебе, как можно освободиться от Учихи. При этом считаешь, что это слишком эгоистично и легкомысленно с твоей стороны. Я хочу помочь тебе, Сакура. Помочь понять, что это не просто акт освобождения, это что-то сильнее, прочнее, возможно, опаснее. Но, безусловно, красивее. Это должно быть красиво. Потому что ты красивая. Потому, что я, наверное, люблю тебя, и жалею об этом. Это делает меня слабее.
Он не лгал – иначе мог бы он столь точно описать ее опасения?
Он не лгал, но и не говорил правду.
Она не хотела видеть его глаза – именно потому он погрузит комнату в чернильный мрак, подобный его несравненной атаке.
Она не хотела видеть его глаза – и не хотела думать сейчас о Саске.
Она тоже хотела отомстить.
Он тоже хотел доказать ей, что она способна на это.

Сакура не ответила – это не понадобилось. Она лишь резко опустила чуть согнутые в локтях руки, позволив скользящей ткани упасть к его ногам, чуть откинуть голову назад и влево, ища его невидящим взором, представляя перед собой его лицо, лаская руками его голую грудь, плечи, живот, спускаясь ниже, непроизвольно сглатывая.
Изучала его губы, с горьким и чуть мятным привкусом какой-то лечебной травы, которую она любила, но чье название постоянно забывала. Скользила языком по подбородку, вниз, немыслимо изгибалась в его руках, пока он, не менее тщательно, оценивал те эмоции, которые рождались от соприкосновения их тел, от осязания ее нежной кожи под его пальцами, которое становилось в десятки раз острее из-за темноты вокруг.

Она совсем забыла о Саске – о невидимом Саске, существовавшем где-то в ее прошлом. Когда Сай закусив губу и запрокинув голову назад, разрывал край шторы, стараясь не стонать в голос, а она, до боли прижимаясь к нему, тихо улыбалась, Сакура понимала одно: ей стоило рискнуть намного раньше, потому что джонин был прав. Столько тепла, столько счастья, столько красоты одновременно она еще не чувствовала.
И когда по его телу пробежала дрожь удовольствия, когда он прекратил двигаться в ней, сильнее тяня штору на себя – так, что луч опять появился, выхватывая из сумрака силуэт его стройного тела – Сакура лишь крепче сжала его в объятиях, не позволяя ни на миллиметр отодвинуться от нее. Сжала, с удовольствием шепча ему на ухо, что не только она смогла освободиться от Учихи, чтобы отдаться ему, Саю, но и он сам теперь принадлежал ей, без остатка жертвуя собой в очередной раз.

Так просто. Так хорошо.
И он согласился с ней, позволяя ей заснуть у него на плече, вслушиваясь в ее размерное дыхание, перемешивающееся с дыханием Наруто – спокойно спящие, безмятежные, счастливые. Такие, какими бы он хотел видеть их всегда.
Уже через час, осторожно закутав ее в нагло стащенное с Наруто покрывало, и прибрав последствия их «освобождения», Сай выскользнул из палаты с мирно спящей девушкой на руках. Он двигался в сторону выхода – зная, что никто не встретится им на пути, что в этот час на улице совершенно пустынно. Он шел достаточно медленно – чтобы успеть насладиться еще не выветрившимися воспоминаниями о ночи и почувствовать ее хрупкое, такое родное и любимое тело на своих руках.
Потому что он не позволит Сакуре вернуться в госпиталь, пока здесь лежит обладатель Шарингана, который в эту секунду со злостью прожигает взглядом его спину. Потому, что больше не позволит жить ей одной в пустой квартире, сам соберет ее немногочисленные вещи и перевезет к себе. Потому что обязательно добьется скорейшего выздоровления Наруто и их команда опять будет в полном составе.

Потому что его жизнь – это жизнь нежного розоволосого существа, сквозь сон обнявшего его за шею. И она должна быть красивой.

@темы: Сакура, Сай, Наруто, мои работы, Сай/Сакура, фэндом: Наруто

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фанфик №12.

Название: Курорт для Отступников (1). Hawaii's Long-awaited Resort (2). ( Серия драбблов "Курорт Страны Света" )
Автор: Ахопа-тян (Тенэ)
Жанр: АУ, юмор, стеб, романтика.
Рейтинг: PG
Пейринг: Сасори/Накику, Дейдара/Акеми («золорыжики»), Лидер-сама ака Пейн, Тоби.
Дисклаймер: Мне принадлежит только реализация идеи и Накику; персонажи и мир – законного мангаки. Акеми – Люсиолы-тян.
Статус: закончен
Предупреждение: Бред полнейший xD Писалось под ржачное настроение, которое мне подняла в асе Люсиола-тян xDDD ООС персонажей.
АУ: Сасори тут - 100% человек (не спрашивайте почему, я сама не знаю - это АУ!), у Дейдары конечностей не отрывали и не выкалывали, не... короче, все то же самое. Великое АУ, будь оно не ладно!).
Саммари: Акацуки померли, или просто совершили обманный трюк? Два кавайных напарника Сасори и Дейдара отправляются искать лучшей жизни, справедливо плюнув на организацию, но по пути на Гавайи в страну Света, куда они решили сбежать на курорт (во-первых, красиво, во-вторых погода отличная, в-третьих, море, а в-четвертых далеко), им встречаются две куноичи Конохи… (1)
... Бывшие Акацуки Сасори и Дейдара после инсценированной «смерти» сбегают из организации (разыскиваемые обо всем догадавшимся Лидером-сама) и едут на курoрт подальше от пяти Великих Стран. Точнее, пытаются «ехать». Их мечте, однако, сбыться не суждено, и напарники селятся на юге страны Огня. Спустя год после их милого, спокойного проживания, курорт на Гавайях Страны Света вспомнился, и двое Акацук загорелись желанием туда все же попасть… (2)

фанфик

Драббл 1 ( "Начало" ).

***

- Искусство – это бум! Бах! Ба-бах! - Дейдара нетерпеливо подскочил на месте. Почти сразу из кустов высунулась изящная рука с тонкой кистью и, заткнув непоседливому акацуки рот, утащила его обратно. Послышался хруст веток, сдавленный хрип, затем все затихло.
До страны Света было еще далеко, а страна Ветра поражала своими гигантскими размерами. Слава Ками-сама, что хотя бы огненные земли они оставили позади. При этом, Сасори с каждым днем становился все более нетерпеливым, а Дейдара все более возбужденным. Ему не хватало взрывов, но осторожный Акасуна запретил привлекать к себе лишнее внимание после того, как одна из деревень благополучно отправилась покорять небо.
Осмотревшись по сторонам, Сасори вылез из кустов, наметив себе короткую дорогу до озера, рассчитав ее чуть ли не с математической точностью. Сказалось прошлое кукловода-преступника с отточенными знаниями анатомии, физиологии и расчета рациональности. Холодная вода в этот жаркий день приманивала к себе не хуже, чем хвостатые в его бытность акацуки. Даже лучше, ибо силу монстров высасывала страшная, несущая в себе неясный смысл корявая статуя для очень темных и секретных планов Лидера, а чистая, прозрачная, переливающаяся прохлада – вот она, вся для него.
Дейдара приготовился бежать вслед за данной, предусмотрительно стащив плащ сначала с себя (справедливо отметив, что с плащом они привлекут больше внимания, чем со всеми взрывами вместе взятыми), а потом и с напарника.
Пробежаться не получилось, потому что едва Сасори сделал шаг вперед, перед ним вниз головой на ветке повисла рыжая девчонка, а сзади послышался сдавленный грохот. Решив, что рыжая рыжего не ударит в спину, Акасуна развернулся, разглядывая коротковолосого, безумно милого парня лет семнадцати, приземлившегося на Дейдару откуда-то сверху.
- Мы знакомы? – вежливо поинтересовался кукловод, вытирая со лба пот. Акеми недовольно ткнула его в плечо, заметив, что бывший акацука, которого она, конечно, без труда узнала, повернулся к ней спиной.
- К сожалению. – Буркнул кавай, поднимаясь с земли.
Дейдара, ошалело повертев головой и посмотрев на того, кто на него только что приземлился, открыл рот.
Мельком обежав худощавую фигуру парня, Сасори констатировал, что он, безусловно, женского пола. И еще то, что они явно где-то раньше встречались.
- Данна! – Дейдара поднял руку и пальцем указал куда-то за спину напарника. – У вас там что-то висит за спиной.
- Что это за «что-то»? – Акеми мигом ощетинилась, спрыгнула на землю, красиво перевернувшись в воздухе, и ткнула шиноби пальцем в грудь. Благо рубашка Дейдары была сетчатой, тонкой и прозрачной, а ноготки Икимоно оставляли красивые красные следы в виде полумесяца, ловко разрезая ткань.
Дейдара по привычке скосил вниз глаза, но услышав неприятный механический звук поломки, был вынужден раскрыть тщательно оберегаемый секрет и снять ненужный протез. Моргнув обоими ясно-голубыми глазами, подрывник уставился на ехидную куноичи, все еще ожидающую ответа.
- Сасори но Данна…
Он выглянул из-за ее плеча, но обнаружил, что Акасуна занят – быстрая золотоволосая девчонка, что так нагло приземлилась на него недавно, успела врезать марионетчику по хорошенькому маленькому носу, а теперь, сложив руки на груди, выслушивала длинную тираду о невоспитанности современной молодежи.
Атаковать Сасори не мог, как и сам Дейдара – куклы и глина остались в их убежище, которое бывшие акацуки покинули из-за жажды и чрезмерной духоты. Чакры же больше не было – по пути пришлось отбиваться от любопытных жителей Суны и Лидера, который почему-то решил, что запросто сможет с ними разобраться. Приходилось оттягивать момент крупных разборок, хотя вся ситуация попахивала чем-то сумасшедшим.
- Сасори но Данна… Помогите, – жалобно попросил Дейдара, заметив, что красивые карие глаза рыжей нехорошо поблескивают.
- Кто бы мне помог, – мрачно откликнулся мастер, осторожно ощупывая нос.
Разборок куноичи Листа с неожиданно выжившими акацуками не получилось – вдалеке показалась фигура, закутанная в черный плащ, которую узнали все четверо.
Как Накику оказалась в охапке у Сасори, а Акеми – подмышкой Дейдары разбирались уже позже.

Многострадальные кусты жалобно зашуршали и затихли.
- Какой гений придумал прятаться в боярышнике? – Громким шепотом поинтересовалась Акеми, пользуясь тем, что Лидер пока далеко.
Дейдара немедленно ткнул пальцем в красноволосого напарника. Кику обиженно фыркнула, вытаскивая из руки колючку. Ей не понравилось, что ее так бесцеремонно схватили, да еще и обругали перед этим.
Пейн неумолимо приближался.
- Чувствую, загнулись наши каникулы, Данна.
Дейдара почесал грудь – в том месте, где Акеми оставила ему красивый полукруглый след. Затем подумал и почесал Икимоно тоже. За ушком, отчего сразу получил смачный подзатыльник. Сасори мрачно покосился в сторону спокойной, нетронутой глади озера и стащил футболку, зачем-то напялив ее на Ритсуми.
Пейн был совсем близко.
- Может, все-таки нападем? – нетерпеливо поинтересовалась Накику, хлопая темными глазами и выглядывая из необъятной ткани.
Отступники дружно помотали головами. Акеми возбужденно подпрыгнула на коленях блондина, отчего сразу трое зашипели на нее, а Дейдара снова потянулся шальной ручкой к ее уху.
- А может бум? – вполне серьезно предложила рыжая.
- Бум – это искусство! – встрял Дейдара, чей язык стремительно высунулся в ладони и лизнул ветку боярышника, промахнувшись мимо наклонившейся куноичи. Акеми, не заметив промаха, во все глаза наблюдала за одинокой фигуркой лидера, который почему-то остановился. Дейдара беззвучно взвыл, выковыривая из главного средства оружия корявые колючки.
Сасори язвительно хихикнул, и положил подбородок на плечо Накику, обращая озеру явно больше внимания, чем затормозившему Пейну. Акеми, не дожидаясь, пока в головы к остальным придут какие-либо идеи, метнула в Пейна пару игл. Лидер мелко задрожал и исчез. Порыв ветра поднял в воздух раскаленный песок и швырнул его на кусты.
- Мираж – это жестоко, да, – вздохнул Дейдара.
Сасори, вместе с Ритсуми, в которую он вцепился обеими руками, кинулся к долгожданному озеру.
Пока куноичи орала и пыталась выпутаться из футболки, ее бесцеремонно затащили в воду, окунули с головой, прижали к не менее худому телу и счастливо поцеловали в макушку.
Темно-алые глаза светились от какого-то детского счастья.
На берегу Дейдара осторожно пробовал воду ногой – около пяти минут, пока Акеми это не надоело, и она не спихнула Акацуку полностью, не удержав равновесия, и свалившись вместе с ним.
- Знаете, Данна, думаю, курорт может повременить. – Акеми громко и недовольно фыркнула, устремляясь к затисканной Накику. Дейдара все-таки добился своей коварной цели. – Я слышал, в стране Огня тоже есть море, ага.
- А у нас миссия, – шепнула Акеми светленькой подруге, отбирая ее у недовольного марионетчика. – Тсунаде-сама нас прибьет.
- А у нас оружие, – вздохнул Дейдара, выразительно косясь в сторону Сасори.

Солнце ярко светило, где-то на востоке что-то сильно бабахнуло, и над песочными дюнами потянулся прямой столп темно-серого дыма.
- Гаара с Канкуро готовя, – не к месту заметила Накику, лениво прикрывая глаза и засыпая прямо в озере – на плече хихикающей Акеми.
- Искусство – это… - Дейдара невинно приклеился к Акеми с другой стороны.
- Искусство – это когда красиво и хорошо, – заметил Сасори, незаметно придвигаясь к коротковолосой куноичи. – А курорт и правда может подождать.


Драббл 2 ( "продолжение" ).

***

То, что их маленький симпатичный дом до сих пор не взлетел на воздух, Сасори считал истинно своей заслугой. Так как мешок с первосортной глиной из страны Земли остался в их старом убежище где-то далеко на западе страны Ветра, оружие Дейдара делал из подручных материалов – и называл его не иначе, как «безобидные фейерверки».
То, что подобный «безобидный фейерверк» мог без труда стереть с земли неудачно вырастающую на его пути деревеньку, подрывник полностью игнорировал.
Наверное, поэтому, их дом гордо и одиноко возвышался на холмике посреди леса, где на пару десятков километров вокруг не было никаких признаков другого жилья.

В один из спокойных, однообразных будней, когда Сасори пытался сделать себе уменьшенную копию Накику, забраковывая уже десятую деревянную статуэтку, Дейдара вдруг выпрыгнул откуда-то из душа, размахивая длинными мокрыми волосами и на ходу застегивая ярко-синие пляжные шорты.
Марионетчик, покрутив в тонких пальцах темно-вишневую дужку очков, в которые были зачем-то вставлены обычные стекла, соблазнительно прикусил ее, оглядывая напарника с головы, на которой волосы были собраны в высокий хвост, живо напомнивший об Акеми, до голых, сверкающих пяток.
- Курорт! – радостно взмахнув рукой, Дейдара выудил из-за спины гладко отполированную доску.
Акасуна тяжело вздохнул и поправил плащ. Темно-красный, с черными облаками – маскироваться надо было хорошо, но при этом сохранять индивидуальность.

***

Страна Света представляла собой раскинувшийся архипелаг горно-лесистого типа, хрустальную заводь с пляжем и огромный, растянувшийся за архипелагом полуостров, уходящий в непонятные страшные дебри, которые местные жители гордо именовали границей.
И Сасори примерно представлял почему.
Решив, что джунгли подождут, кукольник запахнул плащ посильнее (его чувствительная кожа вовсе не была предназначена для загара) и вытянулся на солнце, лениво приоткрыв один глаз и наблюдая им за тем, как Дейдара счастливо носится по песку, что-то крича насчет глины.
Это должно было его насторожить, но вместо этого бывший акацука полностью закрыл глаза и расслабился. Минут десять он лежал неподвижно, наслаждался легким ветерком, дувшим с океана, и вслушивался в вопли подрывника. Смысл немного настораживал, потому что в каждой фразе проскальзывало подозрительно знакомое «Тоби, фу!», но Сасори решил, что разбираться с психами напарника у него пока нет никакого желания.

Итак, десять минут он лежал спокойно. А потом кто-то с громким криком со всей дури плюхнулся ему на живот, и одновременно с этим Дей издал совсем уж громкий вой, прежде чем раздался «плюх» и все стихло. Разлепив глаза, грозный отступник констатировал, что у него на животе удобно устроилась рыжая непоседливая куноичи листа. Скосив взгляд в сторону моря, он заметил, как из огромной волны выплыла счастливая Накику, чьи мокрые волосы спереди почти доставали до ключиц и Дей, с опаской косившийся на непредсказуемую девицу, но, тем не менее, вцепившийся в нее по одной простой причине: подрывник плавать не умел и не любил. Он предпочитал бумы, пламя и дым. Или, если со взрывчаткой совсем плохо, полеты.

Пока Сасори задумчиво наблюдал за Ритсуми, вытащившей Дея чуть ли не за шкирку (Дейдара при этом сделал вид, что потерял сознание, не забывая по-прежнему что-то нашептывать про Тоби), Икимоно успела соскочить с него и подлететь к подруге, нимало не смущаясь, наступив прямо на блондина. Дейдара пискнул и действительно потерял сознание. Акасуна решил, что куноичи пошли невоспитанные, но эта мысль скользнула где-то на краешке сознания.
Потому что отступник Песка изучал Ритсуми. Он думал, что они уже точно где-то встречались. А еще ему было интересно, почему девушки не в купальниках. А еще он спрашивал себя, почему они тыкают пальцем в него, тихо переговариваясь, а за спиной у них по волне несется черноволосый парень в какой-то глупой, оранжевой спиралевидной маске с мелким, круглым отверстием посередине. И парень тоже был как-то подозрительно знаком.

Сасори нахмурился, Дейдара пришел в себя и поднял голову. Посмотрев на своего данну, он закатил глаза уже в третий раз, при этом свернувшись калачиком и хитро схватив Акеми за ногу. Акасуна медленно выходил из себя.
- У меня что-то не так с лицом? – вежливо поинтересовался он, тиская рукав плаща. Акеми сдавленно хихикнула. Кику выдавила глупую улыбку и сама по привычке потеребила рукав мокрой насквозь рубашки. Сасори нахмурился. – Ты меня передразниваешь?

Ритсуми и Акеми синхронно помотали головами, похожие на китайских близняшек-болванчиков.
Первая еще и имела наглость снова указать на него пальцем. Икимоно не смогла сделать этого только потому, что хитрый Дейдара, воспользовавшись ее отвлеченностью, нахально лизнул куноичи за ногу.
Сасори встряхнул темно-красными, слегка отросшими, прядями и отвернулся от надоедливых девушек, на прощание обиженно фыркнув.
И столкнулся нос к носу с разъяренным Лидером-сама. На Пейне красовались ярко-оранжевые плавки, многочисленные пирсинги куда-то пропали, и вообще, он выглядел бы довольно мирно, если бы не вот это выражение лица…
- Хорошо загорели, Лидер-сама! – бодро отрапортовал Сасори.

На этот раз в кустах оказались все намного быстрее. Причем кусты были далеко от пляжа, и казались какими-то неестественными и жутко знакомыми посреди экзотических растений. Причем Акеми и Накику были подмышками у Дейдары. А Сасори в охапке у Накику.
- Опять боярышник, – уныло заметила Ритсуми, пока Икимоно хихикала, краснела, и выковыривала колючки из носа подрывника. Дейдара тоже хихикал и пытался лизнуть проворной рыжей куноичи левое ухо, которое приметил еще с прошлого раза.
Тоби тоже хихикал…
Тоби хихикал…
- Мы ведь где-то уже встречались? – спросил Сасори хихикающего парня.
Парень не ответил, вместо этого протянул руку, назвал Дейдару мастером, потрепал его по светленьким волосам (после чего получил по пальцам сначала от Акеми, а потом и от Сасори, когда шаловливая ручка потянулась к хлопающей глазами Накику) и принялся жаловаться на Мадару.

Кто такой Мадара никто не понял, но расстраивать беднягу не решились.
К тому же, в конце концов разобравшись что к чему, Тоби был поддержан, Мадара обруган, а Лидер-сама, заглянув в кусты, забрал чучело со спиралевидным лицом, направившись с ним вглубь джунглей.
Картина удаляющихся по узкой тропинке и держащихся за руки Акацук была воистину романтична.
- А как же курорт? – глупо спросил Сасори.
Пейн развернулся, задрожал, и исчез вместе с Тоби.
- Искусство – это… - начал Дейдара, осторожно обнимая Акеми и счастливо вдыхая аромат ее ярких волос.
- БУМ! – закончили Акеми и оторвавшиеся от изучения друг друга Сасори и Кику.
Бум и вправду был – откуда-то с пляжа протянулась в воздух с громким свистом черная полоса, изрыгивая по пути яркие, светящиеся точки, плюющиеся глиной. Акасуна сообразил, о чем, кажись, шла речь на пляже, и только тяжело вздохнул, напяливая на Ритсуми свой красный плащ с черными облаками. Начинало вечереть и холодать. А на самом деле Акасуна просто было жарко в камуфляжном плащике.
- Нет, – голос Дейдары звучал почти обиженно. Икимоно смотрела на закат, сжимая в руке ладошку Накику. Акасуна вытаращил глаза на напарника. – Искусство – это групповая галлюцинация!
- Тсунаде-сама нас убьет, – шепнула рыжая, пока Накику согласна трясла головой и пыталась не отвлекаться на шаловливые пальчики расслабившегося Сасори. - Уже вторая миссия Саске под…


 

@темы: Дейдара, Сасори, джен, мои работы, фэндом: Наруто, Накику, Акеми, Дейдара/Акеми, Сасори/Накику

---

Фанфик №11.

Название: Три воспоминания.
Автор: Ахопа-тян (Тенэ) ([email protected])
Персонажи: Какаши, Обито, Рин.
Жанр: драма, АУ, трагедия.
Категория: Драббл
Тип: джен, намеки на гет
Дисклаймер: мне принадлежит лишь идея и реализация фанфика.
Размещение: со ссылкой на источник, либо с мейлом и указанием авторства.
От автора: посвящаю Усаги-тян. Милой, доброй и всегда меня поддерживающей. Я помню, что ты хотела что-нибудь веселое и обязательно напишу тебе, но тут вот вышло все так... извини(

фанфик

***
- Ты видишь? – Шепчешь, улыбаясь.
- Да. – Просто отвечаешь ты,
Они все здесь – твои мечты:
Обито, Рин – сидят, смущаясь…

Три стакана, бутылка сакэ и фотография в рамке из темного дерева – его новые друзья.
Три воспоминания, три смерти, мистическая триада смешавшихся голосов в голове.

Сколько он себя помнил, тройка образов намертво вклинилась в его разум и не отпускала. Это было больно, потому что он хотел отпустить их, перестать приходить на кладбище, где остались только памятники – со стершимися именами.
Это была сладкая боль, потому что без воспоминаний он бы просто умер.

***
Первое воспоминание – их странная встреча под раскидистым дубом. Рано повзрослевшие дети, робкая улыбка Рин, его маска, закрывающая лицо, и нелепые очки Обито.
- У тебя красивые глаза. – Сказала тогда будущая куноичи. – Серые, как пасмурное небо.
Странно было слышать этот серьезный комплимент от смешливой маленькой, девятилетней девочки. Он не улыбнулся – его характер можно было описать тем же словом, серый. Он с самого рождения должен был быть таким – пепельным, сожженным и восстановленным.
- У тебя тоже. – Учиха задорно улыбнулся, появившись, как всегда, неожиданно. Попытался обнять Рин, из чего Какаши заключил, что они с темноволосой девочкой были знакомы.
Слишком громкие, слишком надоедливые. Слишком отличные от него.
Лучшие друзья и напарники – они были с ним, чтобы доказать ему, насколько сильно можно любить жизнь, чтобы доказать то, ради чего он становился ниндзя.
Не потому, что так было предрешено судьбой.
Потому, что это дарило ему смысл жизни.

Слишком поздно, но разве дети задумываются о смерти в девять лет?
- Мы вырежем на дереве наши имена. – Веселый голос, теплые карие глаза, черные торчащие волосы, малиновые полоски на щеках, кисти рук с узелками костяшек. Отрывочные рисунки, словно запечатленные на фотографии, выстраиваются крест-накрест, завершая одну общую картину.

- Зачем?
- Чтобы всегда помнить, что мы здесь встретились.
- В этом есть смысл?
- Во всем есть смысл, только поймем мы его не сразу.
- Тогда почему именно сейчас?
- Потому что потом может не наступить.

Какаши. Рин. Обито.
Юные ниндзя Конохи.
Прерывающие друг друга, смеющиеся, отступающие от привычных рамок поведения. На этом холме, под раскидистым дубом, можно снять хотя бы одну маску.

- Звезда падает.
- Уже слишком поздно.
- Хочешь идти домой?
- Я без Рин никуда!
- Вы меня слушаете? Звезда падает… Упала. Загадали желание?
- Я загадал, хочу, чтобы…
- Обито! Не говори, иначе не сбудется. Какаши…
- Нет, у меня нет желаний.
- Тогда жди до следующего августа – они появятся…

Звездопад в августе. В Конохе он не такой красивый, как в Суне, но на стремительно пересекающие небо точки можно было бы загадать желания на всю жизнь.
Что можно попросить у неба?
Что можно желать сильнее всего?
Чтобы никогда больше не было так больно…

***
Второе воспоминание – острое, режущее глаза разочарование.
В жизни, в судьбе. В звездах. Разве, в конце концов, это имело смысл? Небо не прислушается, не придет на помощь, когда умрет друг, когда последним напоминанием о задорном мальчишке с черными волосами останется вырезанное имя на дереве.

- Я знала, что найду тебя здесь.
- Зачем?
- Теперь это имеет смысл. Он всегда был прав.
- А я…
- А ты – нет.

Молчание давит хуже обвиняющих слов. Она проводит пальцами по коре многолетнего дуба, прижимается к нему лбом и что-то шепчет, шепчет, шепчет.
Шепот уносит ветер. В сентябре ветер приносит горькие запахи.
Тринадцать лет – так больно, так глупо.

- Я тоже ошибалась.
- Может, стоило снять маски?
- Какая теперь разница. Носи ее. Носи, потому что иначе будет еще хуже.
- Ты плачешь.
- Я всего лишь маленькая девчонка.
- Ты – ниндзя.
- Какая теперь разница? Ты тоже об том забыл.

Какаши. Рин…
Юные ниндзя Конохи.

Глядящие в бескрайнее небо с небольшого холма. В сентябре небо чистое, но звезды кажутся в несколько раз меньше. Они более далекие, независимые, чужие.
На холме снова надеваются маски.

Она снова вырезает на коре их имена. Все три.

***
Третье воспоминание еще более размытое.
Когда он пришел на этот холм, спустя семь лет, и вырезал их имена до тех пор, пока места не осталось.
Какаши. Обито. Рин.
Какаши. Рин.
Какаши.

Тройки больше не существует. Она распалась на миллионы воспоминаний в его голове, растворилась, ушла куда-то, предательски махнув на прощание.
Дуб жалостливо шевелит листьями, некоторые из них опадают – октябрь, осень, дождь.

Пасмурное небо. Серое, как его правый глаз.
Как собранные из осколков мечты.
Звезд не видно – они спрятались, словно стыдились. Он ведь просил их потом, просил. Умолял.
А она все равно оставила его, попросив прощения.
И улыбнулась, пообещав навестить Обито и сказать, что всегда его любила.
Шестнадцатилетняя наивная девчонка с ласковыми руками и стершимися полосками на щеках.

Три воспоминания, а на самом деле их куда больше.
Три имени на дереве, но сколько раз они вырезаны на нем, сколько раз выжжены в сердце.
Три фотографии в альбоме, которые он никогда не сможет порвать.

- Помнишь, мы здесь встретились?
- Еще бы не помнить. Ты тогда единственный раз дала мне себя обнять.
- Глупый Обито!
- Не понимаю, Какаши, тебя она никогда не бьет!
- Бьет, значит любит.
- Если так, то согласен до самой…
- Какаши! Это нечестно!
- Звезды падают…
- Какаши, ты меня слушаешь?
- Звезды падают, смотри. Ты загадала желание?
- В прошлом августе, помнишь. Оно у меня всегда одно.
- Я тоже загадал, чтобы…
- Обито!
- Обито!
- Да что тут такого? Все равно оно сбудется только, если вы будете знать. Мы должны всегда быть вместе и поддерживать друг друга, не правда ли? Какой смысл просить это у неба, если каждый из нас не поймет это?
- Обито…
- А еще я загадал, чтобы Рин меня поцеловала!
- Обито, ты… дурак!
- Я тоже загадал.

Чтобы никогда больше не было так больно…

@темы: Рин, Обито, Какаши, джен, мои работы, фэндом: Наруто

---

Фанфик №10.

Название: Эти высокие клены…
Автор: Ахопа-тян (Тенэ)
Тип: гет, хотя, по-моему, это почти джен
Жанр: трагедия, драма, романтика
Категория: Драббл.
Рейтинг: ПГ-13
Пейринг: Наруто/Сакура
От автора: написано в подарок angel-san

фанфик

***
С неба медленно падал наполовину пожелтевший лист. Подул ветер – осень в этом году на севере страны Рисовых Полей выдалась ранняя.
- Вот ведь странно.
Шиноби поднял заплаканное лицо на подругу – Сакура открыла глаза и с легкой улыбкой смотрела, как лист приземляется на ее окровавленную руку, притянутую к груди.
- Все страны такие разные – и люди, и природа, даже небо разное, – Сакура продолжила говорить, не дожидаясь его ответа, - а деревья одинаковые. Я помню их – в Конохе, перед домом росли такие же. Только зеленые. У нас и осень другая… Ты помнишь, Наруто?

Он кивнул, до боли прикусив губу.
- Не надо, Наруто-кун. – Она впервые назвала его так. А до этого впервые заговорила о Саске непривычным «Учиха». Он даже сначала не понял, о ком идет речь. – Я не хочу, чтобы последним воспоминанием о тебе остались покрасневшие глаза и дрожащие губы. Ты создан, чтобы приносить людям радость и веру в себя. Там, – она с трудом подняла руку, указывая на проплывающее над ними облако, – мне будет не хватать твоей улыбки.

Шиноби заставил себя поднять глаза на нее – но бескровное лицо Харуно расплывалось, словно она находилась под водой, по которой пошла рябь.
- Как они называются?
Он не понял. Нахмурил светлые брови, подполз ближе, осторожно, не касаясь рваной раны на ее животе, положил голову на колени куноичи. Кто придумал такое оружие, такой яд, от которых нельзя вылечить даже меддзюцу, от которых нет противоядия? Он не мог спасти ее – они были окружены врагами в чужой стране, под чужим небом, и все, что великий будущий Хокаге Узумаки Наруто мог сделать, это… наблюдать, как она умирает. Медленно. Неотвратимо.
- Деревья. – Сакура повертела лист, разглядывая его на солнце. Пальцы второй руки утонули в светлых, ярких волосах, медленно поглаживая их. Убаюкивая, успокаивая, прощаясь.
Он недовольно мотнул головой, перехватывая ее пальчики своими – как будто пытаясь отрицать сам жест прощания. Она нежно погладила его выступающие костяшки – и оба прерывисто, тихо вздохнули.

Их дыхание унес ветер, переплел между собой.
Она всегда ему твердила, что в его пустой голове свистит ветер. Он не обижался – если этот ветер хранит воспоминания о теплоте ее кожи, если в нем умирает ее дыхание – пусть он будет и в голове, и на губах, и на обнаженной коже. Повсюду.

- Забыл. – Он всегда забывал все самое важное. Даже в такой момент. Прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, но вместо этого вслушивался в ее хриплый кашель. Уже по звуку Наруто мог определить, что она кашляла кровью – и та была везде: у нее на руках, на груди, на подбородке. Сухой коркой застыла под ее глазами.
Даже такая, она была для него красивее кого бы то ни было.
- Наруто. – Она заплакала так неожиданно, что он испуганно приподнялся, но Сакура лишь сильнее сжала его ладонь, размазывая на белой коже соленые слезы вместе с кровью, вместе с грязью от пыльной дороги. – Наруто, скажи мне, как они называются. Пожалуйста, мне очень нужно.

Он закрыл глаза, не в силах смотреть на нее – такую маленькую, такую потерянную. Прикосновение ее ледяных пальцев обжигало его, бросало из холода в жар, уничтожало все изнутри, словно он умирал вместе с ней.
Накику когда-то сказала ему, что прикосновение пальцев – одно из самых сильных наслаждений. Он не понимал, Неджи краснел и усмехался, Акеми согласно хихикала, Киба улыбался и молча кивал.
А теперь он узнал и сам – ощутил настолько остро, что небо словно стало ярче и ниже, а листок поразил всей палитрой желто-зеленых оттенков.

Смерть дарила ему новую взгляд на жизнь – будто с каждой потерей он заново чувствовал, как прекрасен этот мир… а потом снова забывал об этом.
Это было страшно – понимать, что всю прелесть существования он осознавал лишь в момент острой боли от чьего-то ухода.

Сакура, лежащая перед ним, была слабой, податливой, мягкой – такой, к которой он просто не привык. Он столько хотел бы сделать. Но не мог.

Он не мог поддаться вперед, не мог поцеловать ее в ярко-красные губы.
Не мог своими губами собрать с ее щеки текущие слезы.
Не мог схватить за плечи, несильно встряхнуть и пообещать, что все будет хорошо – потому что, черт возьми, все было плохо.
Не мог обнять – крепко-крепко – чтобы никогда не отпускать.
Не мог сказать всего того, что всегда хотел.

- Поцелуй меня. – Ее глаза широко распахнулись, словно она не верила, что сказала это.
Его всегда удивлял их цвет – не зеленый, не изумрудный, не травянистый, не салатовый, не болотный. Он не мог правильно подобрать оттенок – просто глупо вглядывался в чуть подрагивающие контуры зрачка, где черное сливалось с цветом ее потрясающей радужки.
- Что?
- Поцелуй меня, пожалуйста. Мне семнадцать лет. Я умираю. На меня никогда не обращал внимания тот, кого я любила, сколько себя помню. Я была одна. Я была такой глупой, Наруто, мне так жаль. – Она снова всхлипнула. – Никогда не чувствовать прикосновения любящего человека. Ни разу не ощутить объятий того, кто действительно переживает и поддерживает. Какой же дурой я была!

- Ты никогда не была дурой, Сакура-тян! – Наруто быстро сморгнул скопившуюся в уголках глаз влагу. Его голос прозвучал решительно и уверенно – так же, как всегда.
Она улыбнулась, сама легко приподнялась и коснулась его губ своими. Тонкие руки обхватили Узумаки за шею, снова зарываясь в его волосах, затем подушечки ее пальцев нежно надавили на шею – там, где начинался позвоночник, помассировали кожу и медленно начали спускаться по спине.
Он прерывисто выдохнул ей в губы – сухие, чуть потрескавшиеся, но горячие, а потом робко углубил поцелуй, касаясь языком ее неба.
- Я так тебя люблю, Сакура-тян… Не уходи, пожалуйста. – Его хриплый голос прозвучал глухо и жалко. И отчаянно.
- Мне очень жаль.

Она улыбнулась – светло, радостно, и слезы уже почти высохли, и смысли всю грязь и кровь с ее лица.
- Я вспомнила. – Ее руки медленно разжались, и она снова легла на землю, взяла все также лежащий возле нее лист и протянула Наруто. – Эти высокие клены… Как же я могла забыть? Они такие красивые… И ты тоже такой красивый…


***
Он сидел, вертя в руках наполовину желтый лист клена – такого же цвета, как его собственные волосы. Вторая половина была еще зеленой – напоминая о коротком лете, о Конохе, к которой еще надо было пробиться, о застывших глазах Сакуры, мечтательно глядящих в небо.

Ранняя осень приносила резкие порывы ветра – и в воздухе кружились сотни таких же листьев, самых разных оттенков и размеров.
- Эти высокие клены. – Наруто поднял голову, прикрыл рукой глаза и посмотрел на самые верхушки, раскачивавшиеся вместе с ветром, закрывающие закатное ало-сиреневое небо. Листва шелестела и опадала.

Он раскинул руки в стороны, глубоко вздохнул.
Прикоснулся к губам, все еще хранящим прощальный поцелуй Сакуры. Потом к коже – в тех местах, где по ней прошлись легкие пальчики куноичи.

Бережно сложил лист в карман – потому, что он тоже помнил ее прикосновения.
И ему тоже будет ее не хватать.

@темы: Сакура, Наруто/Сакура, гет, Наруто, мои работы, фэндом: Наруто

---

Фанфик №9.

Название: Туда, где ярко светит Солнце.
Автор: Ахопа-тян (Тенэ)
Рейтинг: PG
Тип: гет
Жанр: романтика, АУ, немного флафф.
Пейринг/Персонажи: Хината/Наруто, Шикамару/Темари, Сай/Сакура, Неджи/Накику, Киба/Акеми, Шино/Юкка, Ли/Тентен, и все-все…
Дисклаймер: Мне принадлежат идея фика, реализация, Накику и Шикаи, Люсиоле – Акеми, Джи – Юкка. Остальное у Масаси-сама.
Статус: закончен.

фанфик

***
Ты проводишь ладонью по стеклу, стирая капли прошедшего дождя.
Ты не веришь – просто не можешь поверить, и все равно думаешь об этом, потому что он ушел на миссию, пообещал вернуться,… но все еще нет никаких известий.
Ты никогда не верила в пророчества, как твой брат. Это Неджи запугал тебя сказками о судьбе, а Наруто доказал ему обратное. И даже если казалось, что ты поверила в слова кузена, это никогда ведь не было действительностью, не так ли?
Почему тогда ты боишься?

Еще один день проходит – ты не можешь тренироваться, сидишь на траве, в дальнем конце тренировочной площадки, и смотришь на небо.
Небо везде одинаковое – оно объединяет вас, окрыляет, дарит надежду. Наруто тоже где-то под этим небом.
Подходит и молча садится Куренай. Она потеряла жениха – больше четырех лет назад – но тебе прекрасно видно, как она опускает глаза, когда видит счастливые парочки, как она сухо плачет, когда думает, что одна.
- Он вернется. – Тихо говорит твоя бывшая сенсей. – Ты должна это знать. Если бы он умер, ты бы почувствовала.
Ты киваешь, не в силах что-либо ответить.
Если бы он только знал о ее чувствах, которые разрывали тебя все это время…. Может, тогда он бы постарался вернуться быстрее?
- Я обязательно ему признаюсь, Куренай-сан! – Ты вдруг улыбаешься, замечая напротив себя бабочку, садящуюся на огромный белый одуванчик. Он такой легкий и пушистый, что одного прикосновения насекомого хватает, чтобы оторвались парашюты-семена и полетели вверх. – Когда он вернется, я скажу, как сильно люблю его!

Юхи кивает и гладит тебя по голове. Она всегда была с тобой мила и приветлива – прямо, как мама. И ее сына ты любишь, словно родного брата. Он настолько милый, что даже Неджи в его присутствии улыбается. И он похож на маму, но когда вырастет – ты знаешь – будет вылитым Асумой, с миндалевидными большими глазами Куренай.

***
- Мне жаль. – Эти слова ты буквально читаешь по губам Годайме.
И нехорошее предчувствие сжимает сердце, так сильно, что становится сложно дышать, и кровь словно течет медленнее, и удары словно почти прекратились.
- Они погибли.

За твоей спиной Неджи широко распахнул глаза, уставившись в потолок. Сай не пошевелился, просто взгляд его стал пустым, как зеркало в вашей прихожей.
Твои собственные мысли уносятся наверх, в небо – парадоксально бессмысленные, легкие, как облака. А по щеке стекает единственная слеза, медленно, словно растягивая путь от влажных ресниц до подбородка.

Оттуда тебе улыбается Сакура, встряхивая розовыми волосами, и отворачивается, протягивая руки кому-то невидимому. Помнишь, она так делала, когда поняла, что влюбилась в Сая и грезила о нем даже наяву? «Я обязательно их притащу обратно, особенно Наруто, ты ведь знаешь, как он любит погеройствовать!»
Оттуда привычно усмехается Накику, растягивая рукав свитера и мечтательно разглядывая качели в саду семейства Шикаи. «Я упаду за ними в любую пропасть, взлечу за ними на любые высоты. И мы вернемся, вернемся все вместе!»
И если не вернетесь, тоже все…
Оттуда на тебя хитро смотрят глубокие, как бескрайний простор, синие глаза Наруто. Его желтые волосы трепет ветер, и он задиристо поднимает вверх большой палец. «Я вернусь, и мне плевать, если кто-то попробует мне помешать. Я не верю в судьбу, я верю только в свою мечту, я верю в своих друзей, я верю в свою родину. И я всегда буду защищать то, во что верю!»

- Я бы почувствовала! – Ты мотаешь головой, падаешь на колени, кусаешь губы. А слеза все так же медленно стекает, и ты чувствуешь каждый миллиметр влажной кожи, словно выжженной, словно мертвой.
Как только ты чувствуешь соленый привкус на своих губах, дверь резко распахивается, задевая похожего на куклу Сая, и внутрь влетают Акеми, поддерживающая на себе Сакуру, и Киба с Акамару, чуть ли не волоком тащащие окровавленного Наруто.
Минуту стоит тишина – затем ты срываешься с места, подлетаешь к лисенку, не замечая ни устало оттирающую со лба пот Икимоно – она передала Сакуру Саю, все еще похожему на огромное бледное приведение, которое вот-вот взлетит к потолку; ни Кибу, всего в грязи и царапинах.
Усталая, едва понимающая, что происходит Харуно выглядит живее своего ненаглядного, который и слова-то вымолвить не может.
- Ты идиот! – От твоего громкого ора даже она потрясенно поднимает голову. Годайме, собиравшаяся обнять свою ученицу, замирает – и перестает плакать.
Все смотрят на тебя, а Наруто поднимает голову, как ни в чем не бывало, улыбаясь, его светлые брови удивленно взлетают.
- Хината?
- Идиот! Я почти поверила, что ты умер! Ты представить не можешь, что я пережила! За это тебя стоит убить еще раз! И еще много раз! Боже, как же я… - Ты утыкаешься ему в грудь, сжимая в кулачках оранжевый широкий воротник, и выпускаешь на волю накопившиеся слезы. Не одинокую, отчаянную слезу – а целый поток, и пока он не иссяк, ты так и оставалась рядом с ним, на коленях, а Узумаки обнимал тебя за шею, тихо гладя по волосам.

- Где Накику? – Ты оборачиваешься, потому что совсем забыла о подруге.
Наруто поднимает голову и в упор смотрит на Неджи – в его белые, подозрительно блестящие глаза и на тонкую линию плотно сжатых губ.
Только сейчас ты понимаешь, что вопрос задал Киба, поглядывающий то на дверь, то – с беспокойством – на свою Акеми, которая была даже бледнее Сая.
Сакура шумно вздыхает, а ты опять впадаешь в подозрительную прострацию, где небо так близко.
Правда, на этот раз тебя возвращают намного быстрее – с улицы, из распахнутого окна, слышится такой знакомый и редкий смех, что Наруто, непонятно откуда еще берущий силы, мигом взлетает с пола, подхватывая тебя на руки, и несется к окну, рискуя выпасть из него вместе с ношей.

А внизу, размахивая огромным костылем, на руках Учихи устроилась недовольная Ритсуми. Саске, явно осчастливленный ее присутствием столько же, сколько и сама куноичи, мечтательно поглядывает на госпиталь, расположившийся левее дворца Хокаге.
Рядом шагает Генма, чьи волосы, освобожденные от привычной банданы, освещает яркое солнце, делая их почти такими же золотистыми, как у Ритсуми. Ино весело виснет на руке Джонина, изредка дергая его на себя – когда Накику, особо увлеченная попытками «нечаянно» достать костылем Саске, едва не задевает Генму. Ширануи только смеется, обнимая Яманаку за узкие плечи, и стучит по гипсу, охватывающему тонкую ногу коротковолосой куноичи.
- Эй вы, наверху! – Ты видишь, как Ритсуми обхватывает Саске за шею, явно пытаясь задушить Учиху, и, улыбаясь, спрашиваешь себя, кто догадался доверить столь драгоценную ношу вернувшемуся мстителю. – У вас такие лица, словно вы кого-то хороните!

Неджи, услышав звонкий голос, только обессилено сползает по стене – и тебе вдруг становится так хорошо, словно вдруг открылась дверь истины – вот оно, счастье: когда тебя держат сильные руки любимого человека, когда все заканчивается хорошо, как в сказке, когда друзья рядом – живы, веселы, улыбаются…

Снизу слышится глухой удар – наверное, Накику все-таки достала Учиху, а потом возле вас пролетают еще две сумасшедшие фигуры. Скользя по покатой крыше на веере – громко хохочущая Темари, которая готовится стать матерью через шесть месяцев, и вцепившийся в нее Шикамару, не орущий только потому, что лень. Он уже привык к перепадам настроения «проблемной, да к тому же еще и беременной женщины», и теперь только со счастливой улыбкой потакает всем ее прихотям.

Киба и Акеми каким-то чудесным образом оказываются внизу, а вместе с ними и твой брат, отбирающий хохочущую Кику у Учихи, который с перепугу вцепился в нее обеими руками. Тсунаде тоже исчезла – в проем проскользнула голова спасенного ею Джирайи, которого Хокаге после битвы с Пейном вытащила буквально с того света.
Наверное, счастливая парочка саннинов будет отмечать благополучный исход в баре, в обнимку друг с другом и сакэ. Еще бы, раз троица вернулась, значит, последний из Акацук был побежден. Сай и его розоволосая невеста тоже уже внизу - самозабвенно разглядывают друг друга, пожирая глазами, а над ними роняет поздние лепестки сакура.

Откуда-то из-за угла появляются Шино и Юкка, скользя над землей на облаке жуков, словно султаны, выбравшиеся на каникулы. Оба в черных солнцезащитных очках, белых, натянутых до носа одеждах – и Акеми, радостно усаживаясь на шею Кибы, машет им рукой, взмахивая своими длинными ярко-рыжими волосами.

Ты и не заметила, когда небольшая, в общем-то, площадь перед дворцом, заполнилась людьми – Анко, Какаши, с кавайной улыбкой, Гай, задумчиво поглядывающий на друга, - придумывающий, в чем бы им еще посостязаться, Изумо, Кокетсу, Канкуро… Даже Гаара с кипой документов – он видит вас в окне и понятливо усмехается, неожиданно вытягивая вперед поднятый вверх большой палец. Ли, стоящий рядом, тут же обнажает белоснежные зубы в сверкающей улыбке и прижимает к себе явно довольную ТенТен.
Курэнай с сыном, Конохамару, Моеги… Всех, кого ты только можешь вспомнить.

- Наруто-кун…
Ты снова становишься той стеснительной Хинатой Хьюгой, смущенно опускающей взгляд.
- Сегодня великий день! – Узумаки хихикает, поудобнее перехватывая тебя и выпрыгивая на крышу – туда, где Темари и Шикамару самозабвенно целуются, закрывшись от всех многострадальным веером. – Как вовремя мы вернулись.
- А что сегодня за день? – Ты удивленно округляешь глаза, и обещаешь себе признаться потом… просто потому, что сейчас не можешь.
Наруто усмехается, и смотрит на тебя – так мягко и нежно, что ты готова расцеловать его, на глазах у всех, прямо тут… Но ты просто не можешь, это – не твоя привилегия.
- День, когда будущий Шестой Хокаге Конохи предлагает руку и сердце наследнице клана Хьюга, Хинате-тян!
Он улыбается, крайне довольный собой, а ты понимаешь, что еще одно слово – и ты просто потеряешь сознание.
Толпа внизу шумит, но ты явственно различаешь громовой голос Акеми, желающий вам побольше гениальных отпрысков, ответный смех Накику, возглас Сакуры, крик радостной Ино…
- Я люблю тебя. – Тихо повторяет Наруто, а ты киваешь, радуясь, что не пришлось самой говорить эти слова – Узумаки без труда читает их в твоих белых глазах.
Солнце ярко освещает Коноху. Вы – ниндзя, шиноби, куноичи. Вы защищаете родную страну, близких людей. И любите, как простые люди, хоть вам и нельзя любить.

Уже внизу, присоединяясь к остальным, ты смущенно отводишь в сторону Куренай. Твои чуть припухлые губы хранят память о нежном поцелуе Наруто, закрепившем ваше обещание: его предложение и твое согласие.
Юхи немного удивленно разглядывает тебя и поднимает сына на руки, прижимаясь губами к его макушке.
- Не плачьте больше. – Ты кладешь руку ей на плечо, и она закрывает на мгновение глаза, сразу же понимая, что ты имеешь в виду. – Вы такая сильная, Куренай-сан… Я вам завидую.
- Я тебе тоже. – Сенсей нагибается, извлекая из темных волос ребенка запутавшиеся в них семена воздушного одуванчика. – А небо завидует нам.
Она улыбается, и ты – замечая в толпе мелькнувшую оранжевую крутку Наруто.
- Сегодня ведь, и правда, праздник? – Вдруг спрашиваешь ты.
Куренай кивает, наконец поднимая блестящие глаза - ты знаешь, что она плачет, но теперь уже в последний раз.

А ты, благодаря непонятно кого, смотришь наверх – туда, где ярко светит солнце.

@темы: Наруто/Хината, гет, мои работы, Шикамару/Темари, Сай/Сакура, фэндом: Наруто, Куренай, массовка

---

Фанфик №8.

Название: Красное солнце.
Альфа: Ахопа-тян (Тенэ)
Рейтинг: PG
Жанр: драма, романс, АУ.
Категория: Драббл
Пейринг/Персонажи: Акасуна но Сасори, Ритсуми Накику, Ритсуми Ичи, Сабаку но Темари, Сабаку но Гаара.
Дисклаймер: Мне принадлежат семейство Ритсуми и идея фика. Масаси Кисимото – все остальное.
Саммари: Клан Ритсуми уничтожен, оставшиеся в живых мать с двоими детьми убегает искать убежища в союзную страну Ветра. Позади – оплаканная Родина, страна Света. Впереди – пустынный ветер и долгая дорога. А посередине – красное палящее солнце пустыни, красные пески и смертоносный отступник-скорпион…­
Действие происходит до того, как Сасори стал Акацукой и превратил себя в марионетку, но после того, как он предал деревню и стал отступником.

фанфик

Когда солнца лучи исчезают,
Выхожу из своей темницы.
Лишь глаза в темноте сверкают,
И трепещут слегка ресницы.

Я похож на бессмертную фразу,
Я живу, отвергая время, -
Патриот и предатель сразу,
Я несу справедливое бремя.

Я без цели иду до дома,
Отворяю бездушные двери,
Лунным светом ко мне ведома
Ты в своей неустанной вере.

Силуэт твой мелькнет-растает,
Озарит на мгновенье стены.
Как убийцу меня пытает
В центре пыльной, пустой арены.

Черный плащ, облака, как пятна.
Алых прядей волос паутины
Ты коснешься - легко, приятно,
И исчезнешь, как блик с картины.

Перечеркнутый символ Ветра,
Без тебя я – никто для мира,
А весь мир – два шага, два метра,
Пыльной комнаты старой квартиры.

Каждый раз я сюда возвращаюсь,
И подолгу стою на пороге,
Каждый раз я с тобой прощаюсь,
Словно в самом конце дороги.

Только эхо глухими звуками
Очертило меня пророчеством,
Словно всеми земными муками
Обречен на свое одиночество…

(с) Teneh

***
Длинная процессия из повозок тянулась через бесконечную пустыню. Это была страна Ветра на самом дальнем западе – там, где начинались границы с малоизвестными маленькими странами. Там, где за спиной оставалась дорога к родине.

Накику оглянулась, и ее мать – усталая, бледная, разбитая – потрепала девочку по длинным мягким волосам.
- Вот увидишь, Кику, все будет хорошо. Ты мое маленькое солнце, и Сунна будет для тебя облаком, которое закроет от прошлых бед. Она не даст тебя в обиду.
Девочка мягко увернулась, серьезно глядя на пыльную, едва видневшуюся тропинку, и сжимая маленькой ладонью руку спящего брата.
- Папу убили? – Тихо спросила Накику, опуская большие, блестящие глаза. Зеленоватые – как у отца, и с желтой полоской у зрачка, доставшейся от матери.
Ташика облизнула губы, не зная, что ответить восьмилетней дочери. Сказать правду? А что именно – правда? Они ведь даже не знают, что случилось после их побега.
- Когда я вырасту, я стану ниндзя, как Ичи. – Вдруг сказала Кику, поднимая на мать упрямый взгляд.
- Конечно, станешь.

Она отвернулась, радуясь, что разговор ушел от темы про отца. Как объяснить восьмилетней девочке, что его больше нет, что, возможно, и страны-то нет? Хотя, ребенок, кажется, понимает намного больше ее самой. Потерянной, отказывающейся верить в события последних дней, перевернувших все с ног на голову.
Женщина украдкой заглянула в темные, кажущиеся прозрачными, глаза дочери – и снова увидела в них отражение мужа. Хотя Ичи куда больше был похож на отца – те же светлые, бледно-желтые прямые пряди, того же цвета почти незаметные дуги бровей, чуть подрагивающие от размеренного дыхания темные ресницы. Белая-белая кожа, и зелено-бирюзовые глаза, которые смотрят на нее в упор.

Женщина вздрогнула, когда поняла, что за разглядыванием сына не заметила, как тот проснулся. И неудивительно – он не менял позы, все также полулежал, подпирая голову ладонью, второй рукой держась за сестру. Только теперь он открыл глаза и смотрел на нее, бездумно, бессмысленно, словно видел что-то позади.
- Ичи… - Она вздрогнула, когда с их повозки откинули брезент, открывая их прямым, палящим лучам солнца.

- Простите за беспокойство. – Молодой шиноби чуть поклонился, с жалостью глядя на детей. – В перевале замечены несколько ниндзя с перечеркнутыми эмблемами. Мы боимся, что отступники могут напасть, поэтому проводим срочную эвакуацию.
- Мама, я тоже буду сражаться. – Ичи вдруг подался вперед, нахмурившись, и выпустив ладошку сестры. Его глаза загорелись, но Ташика только отчаянно помотала головой, протягивая руки, пытаясь закрыть ими детей. Ей помогли подняться, а затем один из джонинов увел за руки детей.

Женщина что-то прошептала, лихорадочно шаря глазами по сторонам – словно стараясь разглядеть призрак супруга. Пусть это будет мираж – все равно, она в последний раз увидит его сильные руки, добрые глаза и такую любимую улыбку. Но ей не дали даже заплакать – отвели к остальным, трясущимся от страха людям, и закрыли, оставив в качестве охраны несколько молодых шиноби.

***
- Куда ты собрался?
Ичи резко оглянулся – во тьме глаза его сестры мерцали, как у кошки. Прозрачные, со светящимся зрачком – и он знал, что она прекрасно видела его фигуру, и могла бы без труда найти его даже в непроглядной темноте.
Мальчик остановился, прошел ту смехотворную дистанцию, разделяющую их, и присел возле сестры на корточки, подивившись, насколько выше он ее был. В тот момент их разница в три с половиной года ощущалась особенно остро – Накику казалась ему крошкой, которую стоило защищать, и остаться здесь хотя бы ради этого. Но он должен был сражаться – в конце концов, именно для этого он стал ниндзя.
- Ты не должен уходить. – Твердо заявила сестра, словно услыхав его мысли.
- Я знаю. – Шепотом ответил он. – Мама будет волноваться.
- Не поэтому. – Она покачала головой, словно маленький гений, который не понимал, почему старший брат не замечает очевидных вещей. – Просто не должен. Это не твое сражение, да тебя туда и не пустят. К тому же… - она замолкла, но затем опять продолжила, словно приводя неопровержимый аргумент своим словам – к тому же, скоро рассвет.

Ичи коротко усмехнулся, потрепал сестру по длинным волосам и сжал ее ладонь.
- Я видел их. Четыре человека, еще один – пятый – мальчишка моего возраста. Я справлюсь, обещаю тебе. Я не собираюсь умирать.
- Вы все обещаете!
Она сказала это довольно громко, так, что ему пришлось приложить палец к ее губам – чтобы не разбудить других детей, но Ритсуми уже справилась с собой, и только крупные слезы потекли по ее щекам – которые она постаралась спрятать в маленьких кулачках. На ее шее тускло заблестел амулет, который мать дала ей перед отъездом – у него тоже такой был. И у отца был…
- Папа тоже обещал не умирать. – Совсем тихо закончила она. – Только где он сейчас? Почему он не приходит за нами? И дядя… и дедушка… и сестренка…
- Они обязательно придут. – Прошептал Ичи, целуя ее в макушку, чувствуя, как ее золотистые волосы пахнут какими-то вкусными лечебными травами.
А потом побежал вперед, обернувшись только раз – Накику все также стояла возле входа в шатер, рядом с уснувшим стражником, с поднятой вверх рукой, в которой был зажат золотой амулет.

***
Снова ее сияющие глаза в темноте, - словно спасение от мрачной, непонятной пещеры в песочной дюне. Почему он все еще не может пользоваться генным наследием, а она беспрестанно активирует Ритсуган, изучая мир по ночам в черно-белом цвете?
- Как ты, нии-сан?
Холодная ладошка прикоснулась к его лбу и тут же отдернулась, почувствовав липкую жидкость. Да, малышка, это – путь ниндзя, по-другому тут нельзя.
Странно, что у нее всегда, даже в яростную жару, были холодные ладони.
Ичи протянул руку, пытаясь найти ее мягкие локоны, которые он так любил, но его пальцы нащупали только огрызки некогда длинных прядей.
- Что с твоими волосами? – Прохрипел он, сплевывая кровь и безрезультатно оглядываясь по сторонам – его противник сбежал, но, наверняка, до сих пор бродит где-то поблизости.
- Обрезала. – Она виновато протянула ему кунай, который, судя по всему, извлекла из забытой в шатре сумки. – Они мешались мне, пока я искала тебя.
Он почувствовал, как Накику садится справа, прижимаясь к его боку, поджимая свои худые ноги и что-то тихо напевая.
- Тебе нужно уходить отсюда. – Ичи попытался оттолкнуть сестру, но та только упрямо обвила руками его шею, прижавшись чуть вздернутым носом к его уху.
- Я никуда не уйду без тебя, нии-сан.

Вспышка молнии, осветившая на мгновение пещеру, ослепила ее, а затем к ним устремился кунай, мерцающий в голубом пламени чакры. Смерть была совсем рядом – и все ужасы, которые они уже пережили, с новой силой вернулись, прокручиваясь в голове, напоминая о минутах боли и страха.
Ичи вскрикнул, пытаясь закрыть собой Накику, но не успел – оружие отлетело в сторону, а со стороны его противника послышался сдавленный хрип и глухой удар.
Затем все стихло.

Они сидели, прижавшись друг к другу – и Ичи мог без труда почувствовать, как их сердца быстро бьются в унисон. Он старался не двигаться – а Накику и вовсе замерла, ее глаза больше не светились – значит, она либо закрыла их, либо вернула их в обычное состояние.
Ритсуми поднял голову, собираясь проверить, ушел ли их невольный спаситель, но тут перед его глазами мелькнул зажигающийся факел, и на брата с сестрой уставились широко распахнутые алые глаза, прикрытые падающей в беспорядке длинной челкой.
- Я знаю вас. – Ичи моргнул, постепенно привыкая к свету, отбрасываемому огнем. – Вы ведь уже спасали меня, когда тот парень напал у оазиса. Зачем?
Вспомнив про врага, Ритсуми кинул взгляд в дальний угол пещеры – на земле лежало неподвижное тело, возле которого постепенно расползалась черная, густая лужа.
Незнакомец кивнул, глухо звякнул протектор с перечеркнутым символом песка.
- Вы – отступник? – Послышался тоненький голос Накику.
Странно, Ичи уже успел забыть, что она тут, сидит, прижавшись к нему, и широко раскрытыми глазами глядит на незнакомца.

Тот снова кивнул, проигнорировал вопрос, и разлепил тонкие, самодовольные губы, такие яркие, что они составляли резкий контраст со светлой кожей, как и темно-красные волосы.
- Сасори. – Представился он, с интересом изучая девочку. Затем протянул руку с длинными, изящными пальцами, и потрепал ее по обрезанным волосам, слегка накручивая прямые короткие пряди.
Накику доверчиво потянулась к нему, слегка разжав объятия, и перехватив его руку, когда он отнял ее от золотистых волос.
- У вас такие красивые пальцы! – Немало не смущаясь, поведала она, поднимая взгляд на прищурившегося брата. - Я хочу, чтобы у меня были такие же!
- Будут, когда вырастешь. – Мягкий голос Сасори никак не подходил этой темной пещере, и вообще, они не должны были тут находиться. А где-нибудь далеко, в Суне, под теплыми, но не палящими, лучами летнего солнца. – Я управляю куклами. Поэтому у меня такие узкие ладони и длинные пальцы.

Словно повинуясь непонятному приказу, из широкого рукава его синего плаща появился маленький деревянный человек. Кику видела тонкие, почти незаметные нити чакры, отходившие от каждого пальца, но еще больше ее занимало спокойное лицо незнакомца – с слегка заостренным подбородком, тонким, аристократическим носом. Но особенно ее внимание привлекали большие миндалевидные глаза, резко сужающиеся у висков.

Заметив, что девочка не смотрит на небольшое представление, Сасори вздохнул, пряча марионетку обратно.
- Вы еще только дети. – Заметил он, ни к кому в частности не обращаясь. – А я уже разменял второй десяток. Это так много для шиноби и, при этом, совсем ничего.
- Вам уже больше двадцати? – Ичи удивленно приподнял брови. Подросток, сидевший перед ним, выглядел самое большее лет на восемнадцать, и только элементарная вежливость и факт, что человек был им не знаком, заставлял Ритсуми обращаться к нему на «вы».
- Представь себе.

Сасори поднялся, широкий ворот плаща соскользнул, обнажая его плечо и татуировку, мелькнувшую, и тут же спрятанную обратно, но Накику все равно успела ее разглядеть – красного скорпиона в правильно очерченном ромбе.
- Вам надо вернуться обратно. Родители будут беспокоиться.
- Мама. – Машинально заметил Ичи, и почувствовал, как Накику снова прячет лицо у него на шее.
- Прости? – Сасори подал ему руку, слегка наклоняя голову к плечу – так, что короткие волосы коснулись его плеча, на котором была та непонятная метка.
- Мама будет беспокоиться. – Рассеянно повторил Ичи, принимая помощь и кое-как поднимаясь на ноги. Накику соскользнула с его плеч, но он нащупал ее тонкие пальчики и сжал их, почему-то совершенно доверяя этому незнакомому человеку, отступнику, преступнику…
- Ясно. – Он сказал это так, будто ему и в самом деле все стало понятно. Красные глаза опустились к полу, дрогнуло пламя факела, и тени весело заплясали на песчаных, осыпающихся стенах.

Уже на выходе, где вся троица зябко поежилась, дуновение свежего ветра напомнило, что жизнь продолжается, и что впереди еще далекая дорога в Суну.
- Я бы тоже хотел туда вернуться. – Вдруг сказал Сасори, оглядывая расположившийся внизу караван, и устремляя взгляд к горизонту – туда, куда уходил их извилистый, иногда пропадающий в песке путь.
- Тогда пойдемте с нами. – Свободной рукой Накику схватила его за длинный рукав, но он лишь грустно вздохнул, и, высвободившись, сам сжал ее ладонь в своей.

Они стояли втроем – мальчишка с окровавленным лицом, юноша в развевающихся одеждах и маленькая, тоненькая девчушка посередине. Пролетая мимо них, пронзительно закричала стая непонятных белых птиц, и словно послужила сигналом – Ичи потянул сестру за руку, в последний раз благодарно оглядываясь на Сасори, при этом, словно не до конца веря в его реальность. Накику тоже подняла грустный взгляд – и ее пальцы выскользнули из ладони странного кукловода – теплой, нежной, приятной… такой родной.

- Я обязательно вернусь за вами! – Уже собираясь уходить, он снова обернулся. Его догнало звонкое обещание светловолосой девчонки, довольно щурившейся, казавшейся маленьким золотым солнцем в появляющихся – один за другим – рассветных лучах.
- Обязательно. – Он кивнул, позволив легкой улыбке скользнуть по губам. И подставил лицо легкому ветру, доносящему до него мелкие песчинки, почему-то пахнущие морем.

Он оставался на этой дюне до тех пор, пока караван не ушел вперед, и не слился с горизонтом, в котором Сасори день за днем отчаянно искал спасения.

***
Шесть лет спустя. (После экзамена на чунина).

Это был один из тех редких вечеров, когда Темари могла спокойно посидеть на крыше дворца Казекаге, обдумывая все случившиеся события. Она болтала ногами, задумчиво глядя на каменную мостовую, почти полностью занесенную песком.
Сунна была красивым, но печальным селением. Эта непонятная грусть сквозила и разливалась повсюду – подобно непонятному вирусу, который прятал людей по домам с узкими окнами, маленькими дверьми, почти всегда закрытыми.

- Скажи мне, Темари… – сбоку от дочери Казекаге по стене скользнула тоненькая тень, прыгнула, и приземлилась точно на бордюр справа от нисколько не удивленной куноичи. – Скажи мне, что заставляет людей уходить, уничтожать, жалеть, но все равно вершить то, что причиняет только боль и страдания?

Темари наклонила голову, изучая резкий профиль Ритсуми – нос, губы, лоб, короткие волосы, топорщащиеся на затылке. Она не сильно изменилась с тех пор, когда песочная девушка увидела ее впервые – и вместе с этим, Ритсуми Накику была теперь совсем другим человеком. Она смотрела вперед и вверх, а Темари снова перевела взгляд вниз и они замолчали – первая, не требуя ответа, вторая – не зная, что ответить.

- Где Ичи?
Теперь обе обернулись на вопрос. Гаара стоял чуть поодаль, прислонившись к торчащему из крыши пилю, и со скучающим выражением лица изучая черный провал окна в доме напротив дворца – ее доме.
- Он, наверное, ушел с Канкуро. – Накику неопределенно повела плечом – Гаара никогда не показывал своего истинного к ней отношения, предпочитая, как и всех остальных, держать девушку на расстоянии. Однако, часто в его глазах мелькало желание что-то спросить – как, например, сейчас, но он только оборачивался и уходил, прячась от всех в своей комнате.
- Ты что-нибудь знаешь об Акасуна но Сасори?

Она стремительно подняла голову, услышав знакомое имя, и замерла. Как она могла забыть эти руки, пальцы, губы, глаза? Она видела их по ночам – на протяжении всех этих лет – детскую мечту, которая с каждым днем все больше походила на мираж.
- Я слышала имя Сасори… - Она медленно кивнула, не поворачивая головы – ее пальцы впились в бордюр так, что костяшки побелели, и Темари испуганно потрясла ее за плечо.
- Сасори, красный скорпион. – Гаара пожал плечами, но Накику все равно не видела этого: вглядывалась в горизонт, пытаясь собрать мысли воедино.
Где-то внизу что-то громко крикнул возвращающийся с миссии брат, но она даже не заметила ни его, ни Канкуро, который свернул в сторону бара, явно пользуясь тем, что больше их пока никто не ждал.
- Ичи просил меня узнать о нем. – Пустынник подошел к Накику, хватая ее за подбородок и разворачивая к себе лицом – Темари всплеснула руками, но он только отмахнулся и ослабил хватку, вовсе не собираясь калечить знакомую.
- Он предатель. Безжалостный отступник, погубивший невообразимое количество людей. Он в сотни раз хуже, чем даже я. – Гаара криво улыбнулся, но несмотря на его звенящий голос, он не превращался в монстра – он просто выпускал наружу ту грусть, что накопилась за все эти года одиночества. – Сасори Красных Песков.
Накику кивнула, сглотнув образовавшийся в горле соленый ком, и мягко отцепила его пальцы от лица, проходя мимо – без звука, без ответа, не оборачиваясь.

Значит, все это было правильно. И в Суну он не должен был возвращаться. Возможно, тот Сасори и вправду привиделся ей – таким, каким ей хотелось, чтобы он был. Герой для маленькой девочки, ведь время безжалостно искажает факты, как бы ни хотелось снова почувствовать их реальность.

Нарисованный молодой человек грустно улыбался ей со стены – но ни один портрет не мог передать этого живого тепла, которое он источал, всего лишь находясь рядом. Ее назвали Кику – в честь солнца, в честь ее родины, но он казался ей намного ярче ее самой.

- Я обязательно вернусь за вами. – Накику провела пальцами по черным штрихам волос, белой щеке, и остановила их на тонких губах, вглядываясь в глаза Сасори – словно, он мог ожить и шагнуть к ней со стены, протягивая руку, как в далеком прошлом.
Солнце заглянуло в узкое окно ее комнаты, освещая и картину, и ее саму, и белую простыню на кровати.
- Красное солнце Сасори. – Она усмехнулась, отнимая руку, затем, повинуясь порыву, хихикнула, и быстро понеслась обратно – в сторону дворца.
Она попросит у Гаары, чтобы окно в их квартире расширили в шесть раз.
И они все вместе будут любоваться по утрам горизонтом – когда лучи солнца освещают петляющую в песках дорогу домой.


 

@темы: Темари, Канкуро, Сасори, Ичи, Гаара, джен, мои работы, фэндом: Наруто, Накику

---

Фанфик №7.

Название: Спи спокойно.
Автор: Ахопа
Жанр: немного АУ (особенно с возрастами), драма, романтика, трагедия.
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Сасори/Сакура, Генма/Ино, Шикамару/Темари, намек на Саске/Сакура).
Дисклаймер: Мне принадлежит только реализация идеи, персонажи и мир – законного мангаки.
Предупреждение: Я его посвящаю Люсиоле – замечательному человеку))
Саммари: Вдохновением послужил фанфик «Расплата» авторства Ко – гениальная вещь, которую я все перечитываю, уже раз на десятый. Конечно, я от такого далека,но захотелось написать что-то с одним из любимых пейрингов.

фанфик

***
- Вы умираете, Сасори-сан…
Мастер Сасори. Сасори но Данна. Акасуна но Сасори.
Как много имен, но неизменное, шипящее Сасори. Маленький мальчик, оказавшийся убийцей. Жертва, чью жизнь поломали чужие, равнодушные люди.
- Вы умираете…


***

Невозможно стереть воспоминания по одному желанию – это неизменно приводит к обратному эффекту. Чем больше хочешь забыть, тем сильнее вспоминаешь, тем больше думаешь об этом, тем больше страдаешь.
Сложнее всего забыть моменты, которые тебе непонятны. Ты возвращаешься к ним, раз за разом прокручиваешь в голове, пытаясь собрать мозаику воедино – но все равно ничего не получается, потому что детали разъедаются во времени.

***

Сакура сидела на площадке перед дворцом Хокаге, задумчиво разглядывая волосы Генмы, торчащие из-под банданы. Жаркий летний день окончательно разморил ее, мысли лениво шевелились в голове, но отказывались предоставлять здравые идеи, вместо этого лезли с какой-то чепухой.
Например, сейчас ей до ужаса захотелось протянуть руку и потрогать мягкую прядь его волос. Насколько Сакура себя помнила, она всегда считала, что у джонина спецотряда темные, каштановые волосы. А вот лучи солнца золотили их, делая Генму почти блондином, чем-то похожим на Наруто.
Харуно тихо хихикнула, не желая казаться глупой, но Ширануи все равно услышал ее, лениво наклоняя голову и глядя в ее сторону.
- В чем дело Сакура-тян?
Это «тян» в исполнении джонина получалось каким-то тягучим – возможно, из-за того, что он постоянно таскал во рту свой странный сенбон, или потому что ему просто не хотелось повторять спонтанную манеру Наруто, у которого он перенял привычку так называть ее.

Они часто виделись в последнее время – раньше их совместные задания от Хокаге сопровождались вежливым «здравствуй» и молчанием. Чуть позже – редкими фразами, часто вежливо повторяющими имена. Теперь они вошли в привычку, как и тренировки, как и таскание «сверхважных» кип бумаг из одного кабинета в другой, как и вечерняя прогулка до дома Сакуры и усталое «А мне еще два квартала до общежития топать, Сакура-тян!»
Они даже не задавались вопросом, почему эта, в общем-то, вполне заурядная работа должна была объединить именно их, но даже если бы кому-то пришло в голову задать этот вопрос, Тсунаде вряд ли стала бы снисходить до пояснений. У Годайме банально не было на это времени.

- Ничего, Генма-сан.
Ширануи поморщился, но Сакура только досадливо пожала плечами – от нейтрального суффикса, предательски вилявшего хвостом, она так и не смогла избавиться. Сколько ни заставляла себя.
Джонин хмыкнул, приподнялся, скинул зеленый жилет и расстегнул темно-синюю рубашку. Сакура была готова последовать его примеру, но – увы и ах – кроме тонкого платья на ней и так больше ничего не было, а устраивать извращения с раздеванием прямо перед дворцом Тсунаде-сама никак не вписывалось в ее планы.
Подняв очередную порцию тяжеленных томов, до сего момента терпеливо ожидавших возле его ног, Генма повернулся к Сакуре боком, перекатил сенбон из левого уголка рта в правый и, подбадривая, подмигнул, двигаясь к гостеприимно распахнутым дверям.

Тсунаде-сама, как и ожидалось, была занята сверх меры – спала в полусидящем положении, откинув голову на спинку необъятного кресла. Кресло Годайме заказала не так давно – от быстроломающихся и летающих по всему кабинету стульев она устала, но поменять бесконечные деревяшки не хватало времени.
Сакура легонько тронула ее за плечо, Генма в этот момент свалил тома на стол и приоткрыл верхнюю книгу, с отвращением и отчего-то с некоторым смущением разглядывая рисунки и описания физиологии существ.

От стука женщина проснулась, непонимающе вертя головой – затем ее удивленно распахнутые глаза остановились на Генме, окончательно вгоняя молодого человека в краску.
- Генма, ты вообще-то на службе. – Возмущенно напомнила она, выразительно переводя взгляд на жилет, висящий у него на плече. – И с каких пор ты у нас такой мускулистый? Всю жизнь был сушеной воблой.
Сакура подавила смешок в кулачке, - сейчас смеяться над напарником ей хотелось меньше всего, к тому же Тсунаде спросонья всегда говорила то, что первое на язык придет, не сильно раздумывая над тем, стоило ли вообще это произносить. Отвлекшись от разглядывания хмурого джонина, она повернулась к Сакуре, кивнула и сообщила, что на сегодня их работа окончена.
Оставалось спасаться от жары в каком-нибудь кафе-мороженом.
- Я угощаю. – Вздохнув, Генма принялся рыться по карманам, правильно истолковав мечтательный взгляд розоволосой куноичи.

***

Ночью жара чуть спала, но духота никуда не делась. Распахнутые окна пугающе зияли черными провалами, через которые еле виднелась узкая полоска лунного света, пробивающаяся из-за низко нависших туч. На Коноху надвигалась гроза – явление, в общем-то, довольно редкое для здешних краев, и, возможно из-за этого, очень сильное.

Тем не менее, сегодня Сакура была рада испортившейся погоде – порывы ветра приносили хоть какую-то прохладу горящей коже.
Девушка ворочалась на кровати, скидывала тонкую простынку, снова накрывалась ей, думала о том, как весело они поели мороженого с Генмой, глупо смотрела в потолок… Но заснуть у нее не получалось. Где-то снизу, на первом этаже, прямо под ней располагалась комната родителей. Они, наверное, уже давно спали, только иногда раздавался странный писк, идущий от двери и Харуно невольно поднимала голову, останавливая на ней напряженный взгляд.

Заснула она ближе к утру, когда порывы ветра окрепли до такой степени, что начали хлопать ставнями, грозя разбить стекла. Сакура закрыла окна, откинулась на подушки и внезапно поняла, что именно это не давало ей спокойно провалиться в сон. Пораженная собственной догадкой, она перевернулась на бок, внимательно изучая дверь и хмурясь – снизу, на дощатом полу, блестело мокрое пятно непонятного происхождения.
«Неужели крыша продырявилась?» - куноичи потянулась к одежде, чтобы проверить, что это за сюрприз, но так и замерла. Лень навалилась на нее со страшной силой – она только положила голову на свою вытянутую руку и так и заснула, радуясь, что с головной болью, терзавшей ее по причине бессонницы, покончено.

***

- Вы умираете, Сасори-сан.
Сакура резко повернулась, натыкаясь взглядом на саму себя. Сакура, сражавшаяся с кукловодом песка, выглядела ее точной копией, и при этом была чужая. Равнодушный тон, безразличный взгляд. Ее руки плавно двигались, словно бы очерчивая круг. От тонких пальцев исходили едва заметные нити, медленно расшатывающие землю у ее ног, и вообще вся картинка казалась расплывчатой, словно рябь на воде.

- Ты так думаешь? – Мальчишка, которому едва можно дать пятнадцать лет. Смотрит на свои кукольные руки, по которым течет кровь. Смотрит широко распахнутыми глазами, с сумасшедшей, довольной улыбкой на лице.
- Вы умираете… - С каким-то сожалением повторяет настоящая Сакура, делая пару шагов назад.
Упирается спиной в холодную стену, чувствуя, как по спине пробегает дрожь. Это прикосновение такое же реальное, как она сама, как ее руки, как ее тело, как картина, что вырисовывается перед ее глазами.
- Я не хочу, хватит, этого ведь не было. – Харуно падает на колени, чувствуя, как ноги погружаются в ледяную, мутную воду – она тут повсюду, и нету выхода из пещеры, и куда-то пропала Чиё. Только чужая, непонятная девушка с ее внешностью и умирающий молодой парень. Счастливый. Молодой. Умирает…
Разве они не разрушили ее? Разве она не сломала его керамическую щеку, разве над головой не расстилалось голубое, безмятежное небо?

- Вы умираете. – В зеленых глазах девушки отражается что-то похожее на удивление.
Она, кажется, не понимает, чему он рад.
А Сакура поднимает глаза и встречается с его сумасшедшим взглядом – он смотрит на нее, нет, сквозь нее. Серые, не красные, глаза, и вишневые, падающие на глаза волосы.
- Я уже умер. – Просто возражает он, уже более осмысленно изучая съежившуюся фигурку Сакуры, словно только что заметил ее.
И некуда бежать, негде спасаться. И хочется рыдать, уткнувшись в колени, не видеть этого ужаса, прокричать всему свету, что этого не было.
Потому что красноволосый мальчик улыбается, радуясь тому, что умирает – доказательству того, что он жил.

***

Библиотека была самым прохладным местом во всей академии. Сакура редко возвращалась в свою бывшую школу ниндзя, но на этот раз это было прямым заданием Хокаге, и они с Генмой были вынуждены исполнять его – безоговорочно рыться в книгах и искать что-то непонятное самой Тсунаде. Чем дольше Харуно перелистывала страницы обветшалых томов, тем больше склонялась к версии, что Годайме просто задала им первое, что пришло ей в голову.

Пока ее взгляд не наткнулся на фотографию хорошо знакомого человека, вставленную между двумя склеенными страницами. Сакуре пришлось помотать головой и до боли ущипнуть себя за запястье, чтобы убедиться в ее реальности.
Темно-алые волосы, беспорядочно спадающие на лоб, закрывающие аккуратные уши. Миндалевидные пурпурные глаза, с едва различимым зрачком. Она оглянулась, ища глазами Генму.
Шанс того, что он знал каждого Акацуку в лицо, был ничтожно мал, но, тем не менее, был.
- Ты знаешь его, Генма-сан?

Ширануи задумчиво пожевал губами сенбон, рассматривая портрет юноши, затем отрицательно покачал головой.
- Думаю, я где-то видел его, но точнее сказать не могу.
Она кивнула, отгоняя наваждение и проводя по лицу ладонью, словно снимая с него липкую паутину. Сначала этот дурацкий сон, затем фотография Сасори из Красных песков в медицинской книге. Определенно, ей стоит поменьше думать об этом и сосредоточиться на более важных делах. Может, даже попросить у Какаши освободиться немного от тренировок с Наруто и дать ей миссию.
Или и вовсе отправить их с лисенком вдвоем…

К сожалению, жарким летом все предпочитали прятаться в прохладных углах – судя по всему, даже преступники. Джонины все чаще разгуливали по улицам, не зная, чем себя занять и только иногда экзаменовали дружественные турниры между странами, которых каге устраивали невообразимое количество.
После того, как Акацуки были окончательно повержены, а их Лидер исчез в непонятном направлении, напряженные отношения между великими странами, словно враз расслабились. Наруто тоже заметно повеселел после всей этой истории – еще бы, пусть Саске и не вернулся в деревню, но он был жив, и его можно было вернуть, не боясь, что кому-то взбредет в голову забрать тело Учихи.

Сама Сакура старалась не думать о том моменте, когда они снова соберутся идти за Учихой – в любом случае, Наруто дал ей обещание не уходить одному, а обязательно взять ее с собой, и этого для Харуно было достаточно. Она даже не отдавала себе отчет в том, что беспокоится о своем светловолосом друге намного больше, чем о пропавшей любви. Только изредка украдкой смотрела на ту фотографию их команды, вздыхала, и прибирала в ящик – ей больше не хотелось быть такой же слабой, как раньше.

Отодвинув со стола мешавшие ей книги, Сакура уселась, положив фотографию перед собой, и опустила подбородок на переплетенные пальцы.
- Вы умерли, Сасори-сан, - тихо обратилась она к замершей на бумаге фигуре, - вы ведь все давно умерли.

Около года назад, может, больше.
- Я не понимаю! – Сакура подняла одну руку и резко опустила кулак на деревянную отполированную поверхность столешницы. Она готова была расплакаться, при этом с удивлением понимая, что не видела для этого особенной причины.
- Конечно, Широколобая! – Донеслось откуда-то сбоку. Вслед за голосом из-за ближнего стеллажа высунулась блондинистая голова, а затем и все тело полностью.
- Ино!
Сакура была настолько шокирована видеть подругу, что даже не прибавила привычного «свинина». Голубоглазая куноичи снисходительно этого не подметила, усевшись напротив Харуно и впиваясь в нее внимательным взглядом.
Со стороны стола, где восседал Генма, послышалось сдавленное чертыханье, заставившее девушек ненадолго отвлечься и поглядеть в сторону джонина. Ширануи умудрился обронить все самые ветхие книги и папки с документами, и теперь ползал по полу, то и дело бросая в сторону куноичи унылые взгляды.
Ино довольно покраснела, слишком поспешно заявив, что это из-за жары. Хотя разбираться в кокетстве подруги у Сакуры сейчас не было никакого желания.
- Так что ты там не понимаешь? – Поинтересовалась Яманака, разглядывая Генму, словно видела его впервые. Взгляд ее задержался на мускулах, которые не особо скрывала тонкая ткань рубашки, отчего Джонин покраснел даже сильнее самой Яманаки. Сакура удивленно хмыкнула – она впервые видела двадцативосьмилетнего напарника в таком смущении.

- Не понимаю, как может существовать человек, который давно умер. – Против воли выпалила Харуно.
Ино пытливо развернулась к ней, мигом становясь серьезной.
- Ты это о чем? – Полюбопытствовала она, сощурив глаза – она всегда так делала, когда пыталась понять собеседника.
«Если бы только я сама знала» - горько призналась иннер Сакура, не понимая, почему она вообще заговорила о Сасори, как о живом. То, что она видела какой-то глупый сон, еще ни о чем не говорило. Если посудить логически, это вообще ничего не значило.
- Мыслю вслух. – Сакура отмахнулась от подруги, украдкой выдавливая ей едва заметную улыбку.
Несмотря на все свои истерические заскоки, Ино дурой отнюдь не была. Ей просто нравилось вводить в заблуждение многих шиноби, а потом умело пользоваться этим. Если бы у Шикамару и Чёджи кто-то спросил о характере Ино, они бы криво усмехнулись, переглянулись и загадочно хмыкнули.

Яманака перекинула светлые волосы за спину, задумчиво потеребила челку и перевела взгляд голубых глаз на лучшую подругу.
- Тебе, наверное, стоит отдохнуть, Сакура. – Непривычно мягким тоном произнесла Ино. – Жара плохо влияет на мозг.
Она не заметила фотографии, которую Сакура отвернула лицевой стороной вниз, или просто сделала вид, что не заметила. Тоненькая ладошка куноичи накрыла ее собственную бледную ладонь и слегка сжала, как когда-то в детстве.
- Ну, хочешь, я заменю тебя?
- И у тебя появится лишний шанс познакомиться получше с Генмой-сан? – Выпалила Сакура, не подумав о том, как вспыльчивая Ино может на это отреагировать. – Я согласна! – Поспешно закончила она, вылетая из библиотеки под оглушительный крик Яманаки:
- Широколобая, я тебя убью!

***
Место для отдыха Сакура нашла идеальное – под тенью ветвистого клена. Через листья то тут, то там пробирались лучики солнца – но они были до того узенькими и тонкими, что это создавало причудливую рябь на зеленой траве. И еще здесь было относительно прохладно.

Правда, лечь и спокойно закрыть глаза Сакуре не удалось – буквально через десять минут кто-то нарушил ее покой, резко приземлившись рядом с ней и шумно выдохнув, привлекая внимание.
Сакура лениво приоткрыла правый глаз. Глаз выпучился, закрылся, а потом распахнулись уже оба, и куноичи резко приподнялась на локтях. Очевидно, сегодня сошли с ума все, даже Шикамару. По крайней мере, на его лице, уставившемся в небо, читалось не привычное умиротворение, а злость и еще что-то непонятное.
- Что-то случилось? – Осторожно спросила Сакура.
С тех пор, как они втроем – еще с Наруто – побывали на одной опасной миссии, Нара вдруг начал относиться к девушке с необычайным для него доверием. Возможно, еще и потому, что она была подругой Ино, которую Шикамару любил, как верную напарницу. А возможно еще и потому, что Темари из всех шиноби листа лучше всех ладила с ним и с Харуно. Зато на дух не переносила Учиху, часто порываясь «вправить Сакуре мозги и показать ей, что вокруг полно красивых парней».

- Случилось. – Трагичным тоном возвестил чунин, затем, поняв, как глупо это прозвучало, вернул себе обычный уставший, раздраженный вид. – Какой-то идиот догадался протянуть свои лапы к Темари.
Сакура сочувственно хлюпнула носом.
- И?
- Он оказался в больнице. – Терпеливо продолжил Нара, хмуро разглядывая пуговицы на своем зеленом жилете.
- И?
- Темари со мной больше не разговаривает.
Харуно подозрительно посмотрела на покрасневшие костяшки пальцев приятеля.
- А связь? – Тем же осторожным голосом поинтересовалась она.
- И я не вижу связи. – Он вздохнул, перевернулся на бок и уставился на какого-то жука, лениво ползущего по траве. – Какой смысл от наших с тобой гениальных мозгов, если мы даже не способны отследить в этом закономерность?

Куноичи потрясла головой, притянула ноги к животу, и обхватила их руками, опираясь подбородком на колени.
- Вы с ней помиритесь. – Убежденно произнесла розоволосая девушка. Темари славилась своим горячим характером, но и отходила она быстро. В конце концов, в такую сумасшедшую погоду у каждого могут быть свои заскоки. Даже у нее один появился. Красноволосый. Мигающий красными, деланно невинными глазенками.

- Бррр! – Она помотала головой, отгоняя мираж, созданный ее сознанием.
- Вижу, у тебя тоже не все прекрасно. – Шикамару развернулся в ее сторону, сложив губы в соболезнующую ухмылку.
- Это так заметно? – Сакура слегка поморщилась, но Сасори никуда не исчезал – смотрел на нее с противоположной стороны небольшой полянки.
- Даже Наруто бы понял. – Не совсем, впрочем, уверенным голосом поведал Нара. Затем поднялся, положив руку ей на плечо. – Все проходит. – Каким-то не своим голосом сказал чунин. – Нужно только понять, в чем корень проблемы.

Когда Сакура удивленно подняла голову, он уже исчез, и только дружеское прикосновение все также жгло ей плечо. Откинув челку со лба, она уверенно поднялась и зашагала в сторону своего миража, намереваясь врезать ему, как следует.

***
- Вы ведь всего лишь иллюзия?
Сакура остановилась в десяти шагах от кукловода, забавно наклонившего голову и изучающего ее со смесью лени и легкого интереса.
- Можно сказать и так. – К ее удивлению, он кивнул головой и посмотрел ей прямо в глаза. Осмысленным, не кукольным взглядом.
С их последней встречи он и вправду выглядел иначе: красивые, изящные руки и пальцы, отросшие и менее растрепанные волосы. Даже их цвет теперь был не грязно-алым, а темно-вишневым, почти бордовым.

Он казался старше. И тот факт, что он умер, больше не беспокоил куноичи. Повинуясь непроизнесенному приказу, она уселась напротив, снова погружаясь в воспоминания.
С того самого момента, когда он сбросил с головы темную ткань, открывая истинное лицо, – она знала, что пожалеет о его смерти. Сасори не был ребенком – но не был и взрослым: кто-то, застрявший посередине, потерявшийся, отторгнувший время. Она была настолько шокирована, что замерла на миг, затем повернулась к Чиё, с глупым вопросом, вертевшимся на языке.

«Это он? Неужели это и есть убийца немыслимого количества народа – Сасори Красных Песков?» Она просто не могла поверить, но холодный голос марионетчика быстро уверил ее в правдивости ответа.
Произвольная смерть, добродушный жест с информацией – награда победителю – и тихое «я вернусь, если захочу». Возможно, ей это померещилось, но она всегда думала об этом, как о чем-то реальном.
- Не советую тебе углубляться в воспоминания. – Произнес бывший акацука, тонкими пальцами подцепив веточку того самого клена, валявшуюся неподалеку. – Скоро все будет иначе, жара спадет, и ты однажды проснешься, поймешь, что все твое прошлое – не больше, чем размытый сон.

- Это будет больно. – Подумав, произнесла Сакура, обмахиваясь ладошкой. – Если это окажется сном, то что будет реальностью?
Сасори пожал плечами, и снова внимательно поглядел на нее светло-серыми глазами.
- Иди к западным воротам сейчас. – Посоветовал он, устало проведя по скуле тыльной стороной руки. – Там ждет тебя то, что, безусловно, посчитается важнее меня.
Куноичи непонятливо вскинула голову, сама не зная почему, собираясь возразить – но было поздно: призрак пропал, не оставив после себя даже дымки перемещения. Оставался единственный способ проверить, если это не было бредом ее больного разума – пойти к западным воротам и узнать, о чем он говорил.

***
Главные ворота Конохи встретили ее огромной толпой из всех известных и не очень ниндзя.
- Где же ты была? – Вперед вырвалась Ино, в возбуждении держа за руку Генму и таща его за собой.
Ширануи, впрочем, выглядел довольным и даже легко сжимал хрупкую ладошку блондинки в своей, иногда щурясь, как довольный кот. Сакура адресовала ему хитрую улыбочку, но продолжить не успела – сзади на нее налетело что-то желто-оранжевое, голубоглазое и верещащее.

- Саске вернулся!
Харуно непонятливо оглянулась, смотря на Наруто широко раскрытыми глазами. Информация была похожа на глухо звонящий колокол, чье звучание с трудом пробивалось через ежедневный привычный гул.
- Что, прости? – Она растерянно перевела взгляд на Ино, - и та, к ее удивлению, нахмурилась, делая шаг назад.
- Он говорит правду. – Генма достал сенбон изо рта и задумчиво покрутил его между указательным и средним пальцами. – Учиха вернулся в деревню тяжело раненым, сейчас ему помогают медики.
- Однако, его жизнь вне опасности. – Как показалось Сакуре, эту фразу Ино сказала с какой-то потаенной жалостью. Черт возьми, этот день и вправду ненормален – Ино, которая не хочет видеть Саске-кун!?
- Пошли, Сакура, ты ведь медик. – Наруто потянул девушку, не слишком вежливо расталкивая толпу, но она вдруг решительно высвободила руку из его захвата.

Узумаки обернулся, улыбка на его лице медленно угасала, а голубые глаза, не мигая, уставились на ее лицо.
- Сакура. – Тихо произнес он, пока девушка лихорадочно оглядывала каменные булыжники мостовой. – Это же Саске вернулся. Мы же так этого ждали.
- Да. – Она рассеянно кивнула, чувствуя, как на ее плечи ложатся руки Ино, в поддержку сжимая их.

Милая, добрая Яманака – кто еще, кроме Сакуры знал об этой ее стороне? О том, что цветочная девушка понимала ее лучше, чем собственные родители, о том, что, несмотря на свою хрупкость, она бы жизнь отдала за своих друзей. С самого детства она была окружена ореолом красоты – и, при этом, протянула ей, Сакуре, руку помощи, признавая позже свое поражение. И ничуть не пожалела. Ино была естественной, эмоциональной, может, излишне раздражительной – и она молча отступала на второй план, счастливо улыбаясь, что даже это могло помочь.

- Да, я знаю. – Она повторила фразу, чувствуя, как в горле встал неприятный комок. Он был прав – ее мираж говорил правду! Она ничего не понимала – закрыла глаза, снова открыла и помотала головой.
Толпа слегка поредела, когда носилки с раненным Саске понесли прямо в их сторону. И Учиха поднял голову, вглядываясь в ее лицо.
Сакура вскрикнула – негромко, но ощутимо, когда встретилась взглядом с этими красными отблесками Шарингана, – хотя он и не был активирован, и глаза Учихи были привычно-черными.
- Привет! – Он с трудом поднял руку, со старой, запомнившейся всем усмешкой, встречая старых друзей. С тем же презрительным взглядом, словно делая всем одолжение.

Сакура почувствовала, как ногти Ино впиваются в ее плечи. А в следующую секунду она не смогла даже удержать подругу, и та, изящно лавируя между оставшимися зеваками, подскочила к раненому Учихе.


Послышался свист замахивающейся ладони, а в следующую секунду – смачный шлепок. Генма, охнув, кинулся вперед, сначала отгоняя шумящую любопытную толпу, затем заключая в стальные объятия разъяренную фурию, в которую превратилась спокойная Яманака.

Саске недоуменно, и от этого очень смешно, хлопал ресницами, держась окровавленной ладонью за быстро краснеющую щеку. Он даже поднялся, приняв сидячее положение, и отмахиваясь от лекарей, собиравшихся тащить его дальше.
- Зачем ты вернулся, теме? – На глазах куноичи застыли злые слезы, которые она пыталась вытереть, извиваясь в объятиях джонина. – Идиот, придурок, тебя здесь никто не ждал! Ты только заставляешь всех страдать! «Посмотрите на меня – красавец, наследник клана Учиха, я – мститель!» Это было бы смешно, не будь так печально. Я ненавижу тебя, Учиха, за все, что ты сделал и за все, что ты еще сделаешь… Ненавижу!

- Ты больная, Яманака? – Опешил Саске, растерянно оглядываясь по сторонам.
Наруто, недоуменно оглядывая Ино, подошел к другу, и нерешительно остановился, не зная, что делать дальше.

Взгляд черных глаз снова вернулся к застывшей Харуно, во все глаза глядевшую на свою подругу. Не может такого быть, что это Ино выплеснула весь этот негатив на Саске. Просто невозможно – она ведь также сильно любила его, и всегда говорила это.
Ино и сама смотрела на нее – влажными голубыми глазами, с какой-то неясной обидой на лице. Генма за ее спиной успокаивающе поглаживал девушку по рукам, что-то шепча ей на ухо.

На мгновение весь этот спектакль потерял для Сакуры звук – а потом из толпы вынырнула Темари, крепко держа за руку Шикамару. «Помирились!» - Отстраненно и счастливо подумала Сакура. Куноичи песка кинула на Саске уничижительный взгляд, словно это была недостойная ее внимания букашка.
А затем подошла к Генме, отпуская Нара и помогая джонину увести расстроенную блондинку.
- Сакура… - Наруто тихо позвал подругу, но та вдруг широко и безумно улыбнулась, отступая назад – в ту сторону, откуда она пришла.
- Разбирайтесь сами. – Громко сказала она, прежде чем пуститься в бег. – Достали!

***
- Хочешь, я научу тебя гендзюцу? Я знаю, что твой бывший сенсей говорил о твоих способностях к технике подобного рода.
Сакура подняла глаза – он снова был здесь, с все той же веточкой клена, зажатой в его пальцах – чем-то напоминая Генму с его сенбоном.
- Научите.
Она равнодушно кивнула – сейчас тренировки не были чем-то, способным ее занять. Да и к собственной иллюзии она перестала относиться, как к чему-то странному – и пейзаж, и Сасори выглядели совершенно натурально, разве что цвета чуть более блеклыми, чем обычно.

Кукловод поднялся, отряхнув руки и черный плащ с красными облаками, который так запомнился ей. Затем его пальцы в не менее привычном жесте потянулись к застежкам, сбрасывая довольно тяжелую, темную ткань с узких плеч.

Под плащом обнаружились черные широкие штаны, которые она, сколько ни напрягала память, не могла вспомнить, и красная сетчатая футболка. Никаких тросов, никаких искусственных контейнеров с фиолетовым сердцем – живое, теплое тело, мягкая, немного тонковатая белая кожа, через которую кое-где просвечивают голубоватые и красные капилляры.
Тот Сасори, который сейчас стоял перед ней, выглядел лет на шестнадцать – то есть, чуть младше ее настоящей. Только глаза смотрели спокойно и как-то по-взрослому.
- Поднимайся.
Он протянул ей руку, и Сакура послушно приняла ее, чувствуя, что прикосновение чужого человека, которого она убила два года назад, приятно греет кожу.
- Вы ведь знали, что Саске-кун вернулся.
Она с сожалением отпустила его руку, и веточка клена выпала из расслабившихся пальцев. Он кивнул, отворачиваясь и отходя назад на десять шагов.

- Запоминай, Сакура. Это гендзюцу называется Мгновение Смерти.
Он сцепил пальцы, так, что суставы хрустнули, и с улыбкой посмотрел на девушку. Розоволосая куноичи нахмурилась, улавливая в этом какой-то расплывчатый намек, но так и не смогла понять, почему интуиция завопила во весь голос.
- Я покажу тебе, как оно действует. – Тихо продолжил Сасори, вытягивая руки и складывая печать. – У тебя это тоже получится, только используй гендзюцу с умом. Я знаю, что не преступник класса S должен давать тебе советы… Но поверь мне, я когда-то также любил свою родину, своих родителей. И я тоже не хотел умирать.

Вспышка чакры переливающимися волнами отошла от его пальцев – Сакура заметила ее краем глаза, прикованная взглядом к взгляду Сасори. А потом она достигла куноичи, создавая еще одну иллюзию в ее и так бесконечной иллюзии.
- Не может быть. – Широко раскрытые глаза застыли, зрачки расширились, почти полностью скрывая радужку глаза. – Не может быть…

***
- Сакура!
Она открыла глаза, непонимающе уставившись в потолок. Вокруг кровати столпились Ино, которая и позвала ее по имени, обеспокоено нахмурившийся Генма, Шикамару и Темари, тихо о чем-то спорящие, Тсунаде, устало отирающая со лба пот.
- Ты так нас испугала! – В голосе Шикамару проскользнули облегченные нотки, и Темари взяла его за руку, тихо улыбнувшись. – Потеряла сознание на той поляне.
- Они нашли тебя. – Ино влезла в разговор, кивая на парочку и комкая в руках простыню госпитальной койки. – Мы подумали, что это из-за жары, но Тсунаде-сама осмотрела тебя и сказала, что впервые видит такое...
- Тихо, Ино. – Хокаге оттеснила девушку от кровати, кладя прохладную ладонь на горящий лоб Харуно. Та порывалась, было, встать, но тут же была уложена обратно четырьмя парами рук.

- А где Сасори-сан? – Совсем тихо спросила она, оглядываясь и скользя по палате потерянным взглядом.
- Кто? – Годайме пораженно наклонилась к ученице, длинные волосы, забранные в два хвоста, скользнули по плечам и упали на белое покрывало.
- Где Саске-кун? – Опомнившись, повторила Сакура, уже намного громче.
- Он в соседней палате. – Тсунаде успокоилась, направляясь к выходу из палаты и делая какие-то пометки на бумаге. – Теперь тебе стоит отдохнуть, а потом, думаю, ты сможешь пойти домой. Так что все выйдите из палаты.

Шикамару вышел первым, за ним – Темари, задумчиво пожевывающая губу. Ино вышла последней, и Сакура заметила, как ее пальцы и пальцы Ширануи на мгновение переплелись.
Уже на пороге Яманака обернулась, прищурившись, разглядывая Сакуру.
- Все будет хорошо? – Вдруг спросила она, и ее брови жалостливо изогнулись, словно этот вопрос был для нее важнее всего на свете.
- Конечно. – Сакура кивнула, снова присев и помахав ей рукой с усталой улыбкой на бледном лице. – Обещаю тебе, все будет хорошо.

***

Внешне почти ничего не изменилось. Сакура вновь влилась в обычную повседневную жизнь, в бюрократические задания на пару с Генмой – только теперь к ним частенько присоединялась Ино, не столько, правда, помогая, сколько отвлекая внимание джонина.

Они были поразительной парой – и никогда не давали Сакуре почувствовать себя лишней, напротив, она словно стала солнцем, сверкавшим посередине, сплотившим их и согревающим.
Они больше не возвращались к тому моменту, когда вернулся Учиха, и когда она сама попала в госпиталь – и Харуно была действительно рада этому.
Ино, правда, заметила, что Сакура стала более спокойной и молчаливой, но та только хитро улыбалась, отговариваясь, что это будем большим сюрпризом.

Сюрприз и вправду готовился – ни для кого в частности, скорее, для нее самой – ежедневные сны ее были тренировками, а еще – поводом в очередной раз полюбоваться на Сасори. Она отдавала себе отчет в том, что это ненормально, что даже если откинуть в сторону нереальность всего происходящего и поверить в это – он был акацукой, преступником, убившим огромное количество народу.
Она убеждала себя, что это нужно прекратить – но она только с нарастающим нетерпением ждала, когда сможет закрыть глаза и провалиться в спокойный сон, где он все также знакомо поднимется с травы, протянет ей руку и сделает десять шагов, прежде, чем начнет складывать печать.

Ей нравилось наблюдать за ним – узнавать столько нового о его привычках и поведении – например, то, что он никогда не повышал голоса, что он не был, подобно Саске, холодным и отстраненным – но мягким и улыбчивым, несмотря на твердость взгляда и ехидность некоторых действий и слов.
Он заменил ей учителя, заменил ей любовь – которая, тем временем, уже полностью оправилась и даже вновь приступила к тренировкам.

- Сакура! – Утонувшая в своих мыслях, она не заметила, как кто-то зовет ее, и только почувствовав на плече холодное прикосновение, резко обернулась, тут же прищуривая глаза и чуть приоткрывая губы – еще один жест, который она переняла у Сасори но Данна.
Саске с удивлением сжал ее плечо, но она высвободилась, небрежно скинув его руку и делая шаг в сторону.
- Что ты здесь делаешь, Саске? – Она непонимающе оглянулась, рассчитывая увидеть Наруто или, на худой случай, Какаши, но никого не было. Они стояли одни, как назло, у того самого дерева, где все произошло впервые, и оно притягивало ее взгляд сильнее, чем черные глаза Учихи.
- Что-то случилось, Сакура? – Он обеспокоено заглядывал в ее глаза, пытаясь снова ненароком прикоснуться или схватить ее. Однако, чем ближе он подходил, тем дальше она отступала, пока спиной не ощутила шероховатую кору дерева.
- Ничего особенного. – Она постаралась улыбнуться, или хотя бы оттолкнуть его, но тяжелые руки Учихи оперлись о ствол по обе стороны от нее, отрезая путь к бегству.
- Не ври мне. Ты ведь избегаешь меня, думаешь, я не заметил? Так изменилась, теперь ты даже не приходишь навестить нас, команду номер семь в старом составе…
- Это уже не команда номер семь! – Она зло вскрикнула, упираясь ладошками ему в грудь и стараясь отодвинуть Саске от себя. Его горячее дыхание, длинные, закрывающие лицо волосы, отблески красного Шарингана в зрачках – все это было противно, далеко, ненужно. – Ты уже не часть команды номер семь! Твое место занял Сай, и он – наш третий напарник, это он, а не ты, часть нас: меня и Наруто, и даже Какаши!

Саске фыркнул, не воспринимая ее слова всерьез, только вызывая очередную волну гнева, поднимающуюся из глубин ее существа.
- Отпусти ее. – Этот голос, злые интонации: она готова была расцеловать его обладательницу, и то, как вовремя она появилась.
- Тебя тут не ждали, Яманака.- Учиха рыкнул, резко разворачиваясь к блондинке – и они прожгли друг друга ненавистными взглядами.
Только сейчас Сакура заметила на шее Учихи длинные синеватые царапины – следы новой, изученной Ино техники. Очевидно, они успели пересечься в течение этой недели, пока она слишком была занята собой.
- У тебя забыла спросить. – Ино фыркнула не хуже Саске, скривившись, подобно Темари в тот момент, у западных ворот. – И я предупреждаю только один раз.
- Что ты сможешь сделать? – Теперь Саске полностью развернулся к куноичи, а Сакура, воспользовавшись моментом, собралась проскользнуть в сторону.
Ей не дали – стальная хватка Саске прижала ее к широкой груди, и Сакура, задохнувшись, заплакала, настолько грубым было прикосновение.
- Кажется, ты хотела этого? – Почти нежный шепот никак не сочетался с его действиями. Ино, заметив слезы на щеках подруги, с яростным криком бросилась вперед, но тут же была отброшена в сторону мощным ударом чидори, на чьи печати Учиха потратил какую-то долю секунды.

Его пальцы исчезли, но Сакура все так же не могла двигаться – ее шея болела, а перед глазами стояла красная пелена, сквозь которую она видела только затихшую фигуру Яманаки.
- Ино! – Вместо крика из горла вырвался хрип, в голове лихорадочно стучал вопрос «где Генма? Какого черта он не приходит, ничего не делает?»
Саске сделала пару шагов назад, смотря на свои руки, словно не понимая, что он только что натворил.
- Ты чудовище! – Харуно испуганно попятилась назад, когда он направился к ней и присел возле нее на колени, беря ее заплаканное лицо в свои ладони.
- Прости. Я просто не понимаю. Я ведь не изменился, так почему все вокруг так поменялись и так избегают меня?
- Не изменился? – Она прикрыла глаза, чувствуя, как его пальцы скользнули вниз, по ее ключицам и по небольшим впадинкам у плечных суставов. – Нет, ты стал просто другим человеком. Ты не тот Саске, которого я знала, не тот Саске, который когда-то покинул деревню. Даже тогда ты был уже не тем…

Он опустил голову, и почти тут же поднял, опрокидывая ее на землю и впиваясь в губы отчаянным поцелуем. Казалось, что он доказывает – ей и самому себе – что-то, что было от него скрыто.
Сакура застыла – всего лишь на секунду, а затем перед ее глазами всплыла застывшая, распластавшаяся на земле хрупкая фигура с длинными светлыми волосами, и она разорвала поцелуй, отчаянно вскрикнув первое, что пришло ей в голову:
- Сасори-сан!

А в следующее мгновение Саске взлетел в воздух, и был со всей силы отброшен к дереву, а его место заняла галантная марионетка, поднявшая Сакуру на ноги и направившаяся к потерявшей сознание Ино.
Не веря в происходящее, Сакура вскинула глаза, - в сумерках серые, почти прозрачные радужки светились, волосы легонько трепетал ветер, красивые пальцы были сведены вмести, готовые в мгновение сложить печать.
- Сасори-сан!

Саске оттер с губы кровь и с удивлением поднял глаза на красноволосого мальчишку с протектором песка на поясе. В темноте его можно было принять за Гаару, но Сакура бы никогда не перепутала их – даже со спины, даже зная, что их рост и телосложение были примерно одинаковы.

- Тебя Орочимару учил приставать к девушкам? – Негромко поинтересовался акацука, с неизменной улыбочкой на лице, только теперь принявшей ехидный изгиб.
Учиха активировал Шаринган, свирепо разглядывая соперника, но тот был непоколебим, как скала. Искрящиеся молнии, опутавшие тело Саске, заставили Сакуру испуганно сделать шаг к Сасори, но она вовремя опомнилась, вспомнив их последний диалог. Учиха, с его шаринганом и с любым, пусть и нереально могущественным ниндзюцу, не сможет ему противостоять.

- Да что ты о нем знаешь? Что ты обо мне знаешь, парень? – Саске заорал, готовый кинуться вперед – только его катана на этот раз была не при нем, и он просто раскинул руки в стороны, сосредотачивая в них чакру.
- Почти все. – Просто ответил Сасори. – Я был напарником Орочимару, прежде чем он ушел из организации. Я инициировал собственную смерть, наложив на противников гендзюцу и убедив всех в ее реальности. Я создал связь между собой и Сакурой, изучая всех тех, кого она знала, чтобы использовать это в своих интересах… Но я успел и пересмотреть собственные ценности.

Он грустно выдохнул, с легкостью отражая удар, и изящно отпрыгивая в сторону, - на ветку, туда же тяня за нити чакры марионетку с куноичи на руках. Ино слегка застонала, приходя в себя, и Сакура поспешила к ней, залечивая электрические ожоги медицинским дзюцу.
Она услышала, как Сасори выкрикнул что-то атакуя, но она не смотрела вниз – Учиха, и все, что их связывало вместе, теперь походило на туго натянутую струну в ее душе. Яманака тихо шевельнула головой – и эта струна лопнула, оставляя позади только равнодушие и холодные, ненужные воспоминания, которые раньше казались всем.
- Холодно. – Неожиданно просипела Ино, и Сакура обняла подругу, спрятав лицо у нее на груди – чтобы только та не увидела ее слез. Она почувствовала руки подруги у себя на шее и тихо захныкала, понимая, что Сасори был прав.

«Жара спадет, и ты однажды проснешься, поймешь, что все твое прошлое – не больше, чем размытый сон…»

Она вдруг соскользнула вниз, как раз в тот момент, когда Саске - избитый, израненный, с двумя полосками, тянущимися от висков к скулам, - пытался дрожащими руками сложить последнюю печать.
- Ненавижу! – Она смотрела на него, чувствуя, как в сердце, противореча ее словам, поднимается жалость к почти добитому существу.
«А ведь он, возможно, не хотел» - внезапно поняла она, бросаясь между ним и Сасори, который осел на землю, зажимая ладонью плечо.
Все произошло настолько быстро, что никто не успел ничего понять: гендзюцу, которое Сакура старательно учила столько ночей, сорвалось волнами с ее пальцев, Саске бросил в Сасори тонкое, короткое лезвие, созданное им вместе с потоками оставшейся чакры. И оно пронзило Сакуру, бросившуюся наперерез в защиту кукловода.

Мир на мгновение задержал дыхание – Саске неверяще распахнул глаза, не в силах броситься вперед, Яманака вцепилась в дерево – и в ее крике было столько отчаянности и боли, что Сакура отстраненно подумала, будто ее собственная растворилась, и передалась лучшей подруге.
Она неуклюже упала назад – прямо на руки Сасори, вытаскивая лезвие и откидывая его в сторону. Серые глаза остановились на ее лице, прозрачные, потерянные, а с темных волос капала красная кровь, незаметная, сливающаяся цветом с прядями, и лишь неприятно блестевшая в свете фонарей.
- Мне холодно. – Она поискала глазами Ино – похожую на призрака, спрыгивающую с дерева и приземляющуюся на колени.
«Ей, наверное, больно» - глупо подумала Сакура, протягивая вперед руку, и замечая, как между пальцев также пробегают маленькие ручейки крови, словно вены на поверхности белой кожи.

Яманака кое-как подползла, кладя руки на грудь Сакуры и выдавливая из себя чакру, пытаясь трансформировать ее в меддзюцу. И если сама Сакура была спокойна, то глаза блондинки опухли, покраснели, и слезы не останавливающимся потоком стекали по щекам, по переносице, по губам, по подбородку – падая вниз, и разбиваясь о равнодушную землю.
- Давай же! – Отчаянно прорыдала она, толкая чакру на рану, но останавливающееся сердце выталкивало ее обратно, возвращая хозяйке.
- Не надо, Ино. – Сакура хватила ее за руку, прижавшись губами к тыльной стороне ее ладони – теплой, такой близкой, пахнущей ее любимыми нарциссами.

«А второй я возьму для Рока Ли…»

- Я ведь тоже врач. Ты должна знать, что это бесполезно. Хотя глупо было бы вот так умирать.

Справа послышался топот бегущих ног – затем он разделился: двое направились к Учихе, который так и не сдвинулся с места, а Ширануи – в наспех накинутых футболке и штанах – подлетел к Ино, облегченно хватая ее в охапку, и только потом замечая Сакуру.
Казалось, Сасори он не видел – зато Ино в упор смотрела на него: как тот тихо растворяется, превращаясь в дым, все с той же неизменной улыбкой, крепко сжимая Сакуру в объятиях.
- Это – всего лишь иллюзия. – Шепнул он, растворяясь без следа, не оставляя о себе даже воспоминания – только выпавшую из кармана Сакуры фотографию, только отражение в ее застывших глазах.

***
Ино очнулась, резко поднимаясь на постели и чувствуя, как с ее талии соскользнула рука Генмы, а сам Джонин, что-то пробормотав во сне, отвернулся к стенке.
А она не могла больше спать.
Встала, босыми ногами прошла к окну и распахнула ставни, за которыми медленно падали крупные капли дождя.

- Сакура!
Она тихонько позвала, улыбаясь – она не верила, что Сакура была похоронена на этом мрачном кладбище – там стояла лишь могильная плита для тех, кто не знал правды.
А она знала.
Знала, что ее подруга влюбилась в преступника, который должен был погибнуть два года назад.
Знала, что он научил ее идти по собственной дороге, дал ей силу и показал, как ей пользоваться.
Знала, что он зависел от ее существования, и отдал ей секрет техники мнимой смерти.

И плевать на остальных – те, кто должен, знают, что случилось на самом деле, а для других она останется грустным воспоминанием на погосте.
Ино закрыла глаза, снова открыла – и напротив ее окна, там, где рос раскидистый клен – на ветке сидели две фигуры. Розоволосая девушка, красноволосый парнишка, - такие молодые, такие вечные.

Она помахала им рукой, и они также поприветствовали ее, поцеловались и исчезли в начинающем светлеть небе.
Яманака прижала пальцы к стеклу, и ее ладонь вдруг накрыла рука Генмы, а затем она почувствовала, как Джонин нежно целует ее в макушку.
- Все будет хорошо. – Пообещала она его отражению в стекле, и Ширануи согласно кивнул.
Начинался новый день.

@темы: Ино, Сасори, Генма, гет, Саске, мои работы, фэндом: Наруто, Генма/Ино, Сасори/Сакура

---

Фанфик №6.

Название: Просто дыши со мной.
Автор: Тенэ (Ахопа)
Категория: Драббл.
Жанр: Романтика, немного экшн.
Персонажи/Пейринг: Неджи/Сакура (нет, я еще не спятила^^ Мне просто захотелось что-то новенькое), намек на Шикамару/Темари и Наруто/Хината.
Рейтинг: PG-15
Саммари: Сюрикенами, кунаями и прочими учихами не кидаться (разве что Итачями xD) Я даже не знаю, как это можно обозвать и описать. Вообще, весь этот ваншот – смесь моего бредового разума, моих бредовых идей: перемешано и дополнено ненормальными сценами. Скажите, если вам покажется ООС Неджи – моя постаралась не сильно отходить от его личности, но пришлось вписывать в сюжетку, это было непросто.
Статус: закончен
Размещение: с указанием авторства и ссылкой на первоисточник.

фанфик

Шаг. Два. Вдох. Выдох.
Выход уже близко – пятьсот метров для шиноби как шаг. Самый трудный, самый последний. Но отравленный ядом организм отказывается слушаться.
- Сакура, давай руку!
Неджи кричит тебе, но смотрит куда-то влево, вены возле глаз и на скулах взбухли – он активировал Бьякуган, попутно отмахиваясь от летящих в вашу сторону кунаев.
- Прости, Неджи-сан, я не могу…
Устало сбрасываешь со спины ношу – зеленый неприметный ящичек - и кидаешь его джонину. Он умудряется словить – впрочем, ты на другое и не рассчитывала. Тело ломит, голова раскалывается – еще четыреста метров, и ты была бы на свободе. Слишком поздно. Хорошо хоть Хьюга успел выскочить, прежде чем замкнулась пропасть над твоей головой, прежде чем выход из пещеры запечатал огромный валун.
С ним еще Шикамару – вдвоем они успеют встретиться с Темари, а уж втроем точно выполнят миссию и вернутся за ней. Ведь вернутся, правда?

На брата Хинаты можно положиться – он сильный, ответственный джонин… и твой капитан. Это чунинам можно умирать. Это Наруто можно нарушать приказы и убегать куда-то в неизвестном направлении с криками о спасении мира, о Хинате и о двойной миссии. Это Какаши можно взять себе лишний выходной и назначить тебе другого капитана. Ты знала, на что шла – безукоризненное выполнение приказов, доставка объекта, командная работа до последнего возможного момента. А потом игра без правил – каждый за себя, и все ради цели.

Мысли унесли тебя куда-то далеко, впрочем, при этом ты пыталась лихорадочно размышлять, как скоро восстановится твоя чакра и когда можно будет сломать препятствие.
«Если ты сможешь» - предательски шепнул внутренний голосок. – «Тебе же не хочется скончаться в этой каменной могиле, возведенной каким-то недоучкой из селения Скалы?»
- Заткнись. – Вслух посоветовала иннер-Сакуре, с трудом шарясь в аптечке, разыскивая бинт. В кромешной тьме это оказалось непросто.

- Держи. – От звука чужого голоса ты вздрогнула, неловко повернулась и осела на землю, чувствуя, как тело пронзают тысячи невидимых игл. Ты так привыкла регенерировать при малейшей ране, что почти забыла о том, что значит долгая боль. А теперь она сама тебе напомнила в отсутствии хотя бы малейшей капли чакры.
Опускаясь на землю, ты можешь только беззвучно открывать рот, стараясь не делать лишних движений. Сначала кто-то упорно сует тебе в ладонь мягкую ткань, затем, очевидно догадавшись, в чем дело, подхватывает на руки, осторожно перенося вглубь импровизированной темницы.

- Кто вы? – ты стараешься говорить уверенно, но голос предательски дрожит. Ты и сама дрожишь – наверное, опять тратила жизненную энергию для поддержания меддзюцу.
- Да ты совсем замерзла. – Смешок, затем снова твердые, уверенные интонации, сразу успокаивающие своей привычной серьезностью. – Сакура, ты совсем плоха?
- Неджи-сан? – удивленно вскрикиваешь, пытаясь приподняться, но это бесполезно – ты только резко стукаешься лбом о его подбородок, и он мягко кладет ладонь тебе на плечо, заставляя снова принять лежачее положение. А затем начинает перебинтовывать твое кровоточащее бедро.

Ты можешь думать только о боли – иначе ты была бы смущена, сейчас подобная мысль лишь скользнула на краешке разума и тут же растворилась.
- Что ты тут делаешь? Как ты меня увидел? Как вернулся? Ты ведь должен… - Остановилась, переводя дыхание, и захлебнулась собственными вопросами.
Опять непонятный смешок, его ловкие пальцы завязывают последний узел и ободряюще хлопают по коленке. В молчаливой пещере слышится шуршание мягкой ткани, затем ты чувствуешь на своих плечах согретое чужим телом мужское кимоно.
Проваливаясь в болезненный, беспокойный сон, ты не перестаешь думать о двух вещах.

Он не ответил на твои вопросы.
Он укутал тебя еще сильнее, затем почти нежно прикоснулся к шее, сконцентрировал остаток собственной чакры, заставляя потерять сознание.

И ты бесконечно медленно падала в пропасть, на дне которой виднелся покров из мягкого розового пуха, летающего в воздухе и хранящего Его запах.

***

Очнулась ты тут же, долго соображая, почему вокруг не видно ни зги. При этом откуда-то наползал жуткий, пробирающий аж до костей холод, а по лбу стекали крупные капли пота. Ты чувствовала их, так же, как чувствовала соленую влагу на переносице и губах – сами собой катящиеся из глаз слезы.

Чья-то рука опустилась тебе на лоб, почти тут же отдернулась и рядом послышалась торопливая возня. Еще через секунду место руки заняла влажная тряпочка – и тебе оставалось только гадать, откуда в этом темном мрачном месте взяться воде.
- Сакура, похоже тебя лихорадит, тебе лучше не двигаться и сосредоточиться на концентрации чакры… - Слова доносятся с какими-то помехами, словно через плохо настроенный радиоприемник. Половину ты не разбираешь, половину – уже не слушаешь, да и зачем это надо? Какая-то чакра? Какая-то концентрация? Пусть оставят тебя в покое – все что тебе сейчас нужно. – Ты меня слышишь? – Чуть громче заканчивает голос.
- Почему я здесь? – ты говоришь с легкой хрипотцой, поднимая воспаленные глаза на невидимого собеседника.

Как тяжело в темноте, как холодно. Хочется обратно, в сон – там, где летает и касается твоего обнаженного тела легкий розовый пух. Где тепло, где светло, где вверху и внизу – насколько хватает глаз – распростерлась гигантская пропасть с бескрайним светло-голубым – почти белым – небом.

- Черт возьми. – Ледяной, бесстрастный голос снова нарушает тишину, звуча чуть приглушенно, но хотя бы без постороннего шума. В таком исполнении это даже мало похоже на ругательство – скорее, на констатацию факта. Правда, за этим следует резкий удар ладони по чему-то твердому и звук мелко крошащегося камня. – Эта темница высосала из меня все силы.
- Неджи-сан. – Ты, наконец, вспоминаешь его имя, и даже примерно все, что произошло… вчера? Сегодня? Здесь ориентация во времени и пространстве стирается. Стираются даже привычные воспоминания – словно кто-то в насмешку проводит ластиком. Смешно сказать – забыла, как выглядят собственные волосы. Наверное, как тот розовый пух…
- Потерпи Сакура, как только Шикамару и Темари закончат задание…
Теперь все ясно. Хотя нет, ничего не ясно. Значит, Джонин умудрился передать ящик Нара. Зачем? Почему вернулся? Он ведь всегда шел до конца намеченной цели, а она даже не является частью его команды. Даже не напарница – так, подчиненная, волей судьбы отправленная с двумя шиноби на спецзадание.

Вопросы заставляют тебя напрягаться еще больше, поэтому ты просто перестаешь думать об ответах. В темноте медленно двигаешь пальцами по шершавой поверхности камня, пока руки вдруг не натыкаются на что-то теплое. От неожиданности и осознания, что это что-то живое, что-то дающее жизнь, ты сильно сжимаешь пальцы, только через минуту понимая, что это ладонь Хьюги.

Он молчит. Не вырывает пальцы из твоей мертвой хватки. И будто не дышит вовсе- в такой давящей тишине ты бы точно услышала его легкое, прерывистое дыхание.
Он твой капитан, вас никогда ничего не связывало. Неджи Хьюга для тебя – пустой звук. Но в этом холодном месте уже наплевать и на Саске, который потерялся где-то среди бредовых воспоминаний – и на Наруто, который сейчас, скорее всего, в объятиях Хинаты на их совместном «двойном» задании, и на всех остальных. Важны жаркие волны, словно идущие от его кожи, важно само его присутствие.

Хьюга Неджи – самовлюбленная ледышка, которая стала для твоей лихорадки спасительным солнцем.

Ты слегка ослабляешь хватку, когда понимаешь, что он слегка шевельнул пальцами, и, что твоя собственная рука дрожит от слабости. Хочешь убрать ее, спрятать под накинутую на тебя одежду – но не успеваешь, он перехватывает ее за предплечье и неловко переворачивает тебя – таким образом, что твоя голова оказывается у него на коленях. Теперь Джонин тихо гладит тебя по волосам, шепча что-то успокаивающее на ухо – но ты опять перестаешь разбирать отдельные звуки. Самое главное – просто слушать чуть хрипловатый голос, красивее любой музыки.

Его пальцы вновь находят твои – переплетаются с ними, приподнимают твою руку, чтобы положить тебе на грудь. И тихо погладить по плоскому животу с напрягшимися мышцами пресса. В голове глупо всплыла фраза Саске о том, что у тебя почти мужское тело. Неправда, тебе ведь больше не двенадцать лет. Вторая ладонь тем временем опускается тебе на веки, заставляет закрыть глаза – хотя это ничего не меняет.
- Расслабься.
- Мне холодно, Неджи-сан. Больно. Я, наверное, умираю.

«Глупости». Кто это сказал – он, или ты просто хотела бы всем сердцем услышать эти слова в пустой темнице?
Твое сознание жмется где-то в уголке разума, грозясь в любой миг покинуть тебя, и это было естественным порывом – потянуться вверх, к теплу, к чему-то настоящему, осязаемому.

Кимоно соскальзывает с твоих плеч, но тебе все равно – ты переворачиваешься со спины на живот и чуть неуклюже поднимаешься на колени, ухватываясь руками за Джонина. Он придерживает тебя в темноте, прерывисто - но тихо - дыша, пока твои руки скользят вверх по обнаженному торсу, касаются мягких прядей его длинных волос. Ремешки тихо звякают, когда он наклоняет голову, снимает протектор, трогает повязку на лбу.

Больно, темно, страшно. Яд парализует тело, блокирует сознание. Если не ввести противоядие ты и вправду умрешь через час. Но этот последний час – твой, и так не хочется, чтобы он медленно растворился в ледяном воздухе пещеры. Ваши губы каким-то образом встречаются – в настойчивом, глубоком поцелуе. Ты проводишь по ним языком, пытаясь вспомнить красивое лицо джонина – белые, пустые глаза без зрачков, прямой нос, насмешливый изгиб бледно-розовых губ правильной формы.

Твой первый поцелуй был случайным, давно, на траве, с Наруто. Нежным и сладким, но полузабытым, стершимся под давлением времени. Поцелуи Неджи были такими же, как он сам: отстраненно-серьезными, но горячий язык, скользящий по нёбу, переплетающийся с твоим собственным, сводил с ума.
- Хочу. – Стон вырывается сам собой, ты даже не знаешь, чего именно хочешь – просто необъятное желание, разрывающее изнутри и путающее мысли.
Он подхватывает короткое слово, и шепчет в перерывах между мелкими, легкими поцелуями, которыми осыпает твою шею. Его ловкие пальцы незаметно расстегивают молнию платья, и оно падает на землю с мягким шорохом.

Это все неправильно, так быть не должно. Может, это лишь продолжение твоего бреда. Его руки на твоей кажущейся раскаленной коже – жарко снаружи, холодно внутри. Твоя страсть такая же холодная, лихорадочно блестящая, как глаза с расширившимися до предела зрачками. Внезапно чувствуешь, как он опрокидывает тебя на землю, и сам осторожно опускается сверху. Ты не любишь его, он не любит тебя – это простое сумасшествие.

Боль пронзает тебя одновременно с тем, как он раздвигает твои ноги коленкой и с каким-то отчаянным стоном входит в тебя – но эта не та боль, которую испытывает девушка, впервые испытывая подобный образ отношений. А та, что напоминает тебе о быстро утекающих сквозь пальцы минутах. Задыхаешься, стонешь, с трудом понимаешь, что происходит – через весь калейдоскоп размывающихся изображений, проносящихся перед глазами, успеваешь с каким-то удовлетворением понять, что ты согрелась, что вся горишь. Перемешиваешь боль с наслаждением, царапаешь ему спину, стараясь ухватиться и не отпускать, словно боишься упасть в ту самую пропасть.
- Неджи… сан
Тебя снова лихорадит, и он устало прижимает тебя к груди, тяжело дыша.
- Дыши со мной. – Просто говорит он, а ты откидываешь с его лба прилипшие пряди волос и плачешь, не в силах сдержаться.

Проходит десять минут, показавшиеся мгновением, и ты отпускаешь его, безвольно повисая в крепких объятиях. Туда, во тьму, на прощание успев интуитивно почувствовать, как сняв привычную равнодушно-холодную маску, он со всей силы прижимает тебя к себе, утыкаясь в твое плечо.
Неужели такой глупый конец?
Неужели, все и вправду закончилось?

***
Розовый пух кружится, танцует вокруг тебя, и ты танцуешь вместе с ним – легкая, невесомая, как белое облако. Здесь все вокруг розовое и белое – как губы и глаза Неджи, кремовое – как его бархатистая кожа, синее – как лента его протектора.

Здесь светло – протягивая руки, ты с удивлением изучаешь свою молочно-белую кожу, словно впервые ее видишь. Ты и не знала раньше, какое это счастье – видеть. Какое счастье – свет. Жаль, что, наверное, это все скоро закончится, и больше уже ничего не будет.
Не успевая насладиться ставшим таким родным местом, ты снова опускаешься в темноту – теперь уже, наверное, навсегда, и единственным напоминанием остается его запах, его аромат, его образ перед глазами.

***
- Сакура…
- Отойди, немедленно, кому сказала. Проблемный мужчина!
Ты со стоном открываешь глаза, хотя так не хочется. Над тобой склоняются две головы – темненькая и светленькая, левая – отчаянно хмурящаяся, правая – с живым интересом разглядывающая твою реакцию, пока сама девушка ощупывает твои руки, ноги и бока.
- Тут болит? – Интересуется Темари, надавливая на какую-то точку на животе.
Ты отрицательно мотаешь головой, пытаясь приподняться.
Куноичи облегченно вздыхает и бросает полный праведного негодования взгляд на Шикамару, от души давая ему подзатыльник.
- За что?
- Я тебе говорила, что нужно торопиться. Твое счастье, что мы успели! Сколько Сакура провела без сознания?
- Где-то двадцать пять часов. Все то время, что мы провели внутри.

Ты с трудом поворачиваешь голову, видя в пяти метрах от тебя задумчивого джонина. Пещера разрушена неистовой силой – скорее всего, это сделала Темари и ты только удивляешься, как вас не задело.
Размышляя обо всем этом, ты вдруг хмуришься, осознавая то, что сказал Неджи.
ВСЕ то время, что вы провели внутри, ты была БЕЗ сознания. Значит…
Торопливо вскакиваешь, но Темари и Шикамару хватают тебя за плечи и за талию, заставляя лечь обратно.
- Не двигайся, Темари только сделала тебе инъекцию противоядия. Тебе пока рано вставать.
Хьюга кидает на тебя чуть удивленный взгляд, и снова отворачивается. Конечно же, это был бред, мираж на поверхности омута боли. Но, черт возьми, как же плохо – сворачиваешься в клубочек и тихо хнычешь, пряча стыдливо горящее лицо в ладонях.
- Не плачь, Сакура, скоро будет легче, тебе не будет больно.
Темари смотрит тебе в душу пронзительно-бирюзовыми глазами, а ты киваешь. Спасибо, но ты даже не представляешь, что на самом деле заставляет тебя страдать.

***
Вы ночуете тут же, несмотря на твои громкие протесты, а утром отправляетесь в путь. Тенистая дорога среди деревьев напоминает тебе о солнце – ты поднимаешь взгляд к небу и долго вглядываешься в желтый диск, пока глаза не начинают слезиться и слепнуть.
Уже почти прибывая в Коноху, вы останавливаетесь – Шикамару перехватывает объект покрепче и отдает его джонину, а сам исчезает с Темари.
«Провожать ее в Суну» - догадываешься с радостью за друзей, и при этом с легкой грустью: ты, кажется, уже знаешь, во что выльются эти провожания, а тебя подобные вещи всегда обходят стороной.
- Пойдем.
Ты киваешь, не в силах поднять на него глаза – просто стыдно за свой сон, пусть даже он не поймет в чем дело. Хотя, и так не поймет – в конце концов, он не настолько хорошо знает тебя, чтобы понимать. Проходишь мимо него, смотря в землю и чуть вперед – там, где мелькает сквозь толстые стволы тополей тренировочная площадка.
Резкий и сильный порыв ветра со спины приносит начинающие желтеть листья. И ты неожиданно чувствуешь, как по твоим голым плечам скользят черные, длинные и легкие, как паутина, волосы.
Не в силах обернуться, застываешь на месте, и выдыхаешь одну фразу – не осознавая даже, зачем это делаешь.
- Просто дыши со мной.
Теплые пальцы хватают тебя за подбородок, заставляя приподнять голову к небу, по которому, гонимые свежим ветром, плывут вперемешку серые тучи и белые облака.
Ты закрываешь глаза, почему-то улыбаясь. И чувствуешь его улыбку возле твоих губ.

@темы: Сакура, Темари, Шикамару, Неджи, гет, мои работы, Шикамару/Темари, фэндом: Наруто, Неджи/Сакура

---

Фанфик №5.

Название: Обратный отсчет.
Автор: Тенэ (Ахопа)
Категория: Драббл.
Жанр: ангст, трагедия.
Персонажи/Пейринг: Наруто, Сакура, Саске.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Моя самая первая маленькая зарисовка по Наруто.
Статус: закончен
Размещение: а оно вам надо? Если да, то с шапкой.

фанфик

…Пять… Четыре… Три… Два… Один... Слышно, как капли разбиваются о холодные плиты в соседней комнате. Нет, не так. В соседней камере. Ты закрываешь глаза, и снова начинается обратный отсчет.

Он выучил тебя наизусть, словно ты была куклой. Твои короткие, тускло-розовые волосы. Травянистые, не слишком выразительные глаза. Широкий лоб, прикрытый, наконец, протектором. Изгибы худощавого тела, длинные пальцы, которые должны были быть ловкими, но у тебя ведь все из рук валится. Он до сих пор задается вопросом, как ты научилась контролировать чакру в этих узких ладонях. Он знает, как ты поворачиваешь голову, когда недовольна, как хмуришь тонкие брови, чего-то не понимая, как суживаешь глаза, как злишься, как уходишь в себя, пронзая стену пустым взглядом.

- Наруто.
Ты произносишь это слово на выдохе, каждый раз, когда заканчиваешь считать. До единицы – в обратном отсчете. Словно вспоминаешь прошлое, раз за разом уходя все глубже в воспоминания. Однажды ты так и останешься там, двенадцатилетней девочкой радуясь с друзьями солнечному свету, опоздавшему сенсею и новому заданию.
Странно, почему именно этот желтоволосый парень?
- Сакура, Наруто тут нет. Он больше не придет.
Ты вздрагиваешь, и поворачиваешь голову, встречаясь взглядом с пристальными черными глазами. Полуприкрытые веки, расслабленная поза. Слегка подрагивающие ресницы. Ему не наплевать, он просто в холодной ярости.
- Придет. – Возражаешь ты, неумело поднимаясь на ноги. Тебе приходится схватиться за решетку, иначе бы ты просто позорно упала – и ты вся дрожишь, словно боишься чего-то невидимого. Оглядываешь темные углы, и для него они словно становятся на мгновение освещенными. Все тем же тускловатым зеленым взглядом.
- Не придет. – Саске хватает тебя за руку, и ты падаешь к нему на колени. Отчаянно открываешь рот, пытаясь закричать, но не можешь выжать ни звука из измученного тела. Он зарывается лицом в твои волосы, до боли прижимая к своей груди, потом легко касается губами твоей шеи. Ты даже не чувствуешь этого. Ты вообще ничего не чувствуешь. Только когда падает протектор, понимаешь, у кого и впрямь ловкие пальцы.
- Отпусти, Саске…

Он отпускает – нехотя, собираясь продолжить чуть позже. Странно, ты ведь когда-то любила этого человека? От былого чувства не осталось даже воспоминаний – все почернели, все выжжены, словно ударом хвоста Кьюби. Только задорная улыбка Наруто, отпечатавшаяся на обратной стороне век. Когда ты закрываешь глаза – она жжет тебя, как клеймо.

Время в темной комнате давно потеряло счет – для тебя оно возвращается назад, и снова назад – в тот миг, когда раненое тело Узумаки падает на землю, а вы с Учихой оказываетесь погребенными под пятиметровой толщей зачарованной земли. И не выбраться отсюда – даже твоя чудовищная сила не помогла.
Только бы он был жив. Ты могла бы даже умереть спокойно.

Саске снова протягивает к тебе руки, ярость на его лице уступает место усталости. Те же темные круги под глазами, те же растрепанные волосы, что и у тебя.
Закрываешь глаза и мягко накрываешь его ладони своими. Учиха – последнее напоминание о Наруто, что у тебя осталось.

И начинаешь обратный отсчет.
Пять… Темная, сырая камера и два отчаявшихся человека.
Четыре… Поле битвы, медленно падающее на землю израненное тело.
Три… Счастливые лица друзей и твое последнее «Еще увидимся».
Два… Пятнадцатилетие и встреча с вернувшимся другом… Он так повзрослел!
Один… Двенадцатилетняя девчонка, команда, сенсей, первая миссия и яркое солнце…
- Наруто…

@темы: Сакура, Наруто, Саске, джен, мои работы, фэндом: Наруто

---

Фанфик №4.

Название: Клятва.
Автор: Тенэ (Ахопа)
Тип: гет.
Жанр: Романтика, драма. AU?
Персонажи/Пейринг: Асума/Куренай, в конце немного Шикамару/Темари.
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: Мир принадлежит Масаси Кисимото, а мне – идея и реализация фика.
Саммари: Когда умирает Асума, на хмуром погосте расцветает любовь…
От автора: Италиком выделены воспоминания.

фанфик

«Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне ни пророчил,
Я приду туда, где ты
Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты…»
(Татьяна Снежина)

***
Еще час прошел. Теперь только узкая полоса света пробивается из-за деревьев – солнце почти зашло за горизонт. Куренай тихо шепчет бессмысленные вопросы, поглаживая могильную плиту – но не получает ответов. Кажется, будто мир разом потерял все краски – остались только черный, белый и вкрапления серого. Расплывчатые, словно в плохо прорисованной манге. Асума всегда смеялся, когда видел Какаши с этими «книжонками», как он называл их.

Целый час – похороны давно завершились, кладбище – если этот бесконечный мраморный ряд с прямыми, одинаковыми плитами можно было так назвать – опустело. Близкие друзья ушли последними, остались только она и Шикамару. Кто-то сказал ей, что Нара отомстил за смерть сенсея. Она хотела казаться благодарной. Но не могла – у нее просто не хватало сил.
Одного взгляда на серьезного парня с каштановыми, собранными в хвост, волосами, хватало, чтобы вспомнить тот экзамен на чунина. Чтобы вспомнить Сарутоби…

- Видишь этого парня? – Асума с довольным видом пожевал губами потухшую сигарету и потянулся за спичками, чтобы снова зажечь ее. – Спорю, он станет чунином одним из первых. Его потрясающие способности к размышлению, айкью выше двухсот, планирование и стратегия боя…

- Планирование и стратегия... – Тупо глядя в одну точку, повторила Куренай.
Нара бросил на нее удивленный взгляд, но ничего не сказал. Снова тишина, давящая, без звуков, без всхлипов – доказательств того, что она еще не умерла от этой боли, разрывающей изнутри.
Почему она узнала это именно так?
Почему его тело сожгли, а прах ссыпали в керамический кувшин и запечатали?
Почему отдали ей, словно отдавали обычную посылку без обратного адреса?
Почему равнодушно поставили еще одну плиту, с именем, которое сотрется лет через двадцать и оставит после себя лишь унылое напоминание символом бессмертного Листа?

Почему, почему? – Она не заметила, как поглаживающая теплый камень рука со всей силы опустилась на его гладкую поверхность. Что-то неприятно хрустнуло, а потом Куренай подняла руку и поняла, что по безымянному пальцу тоненькой струйкой течет кровь. Приподняв кольцо, она долго осматривала порез, который сама себе нанесла, слишком углубляясь в свои мысли.
Она не должна была отпускать его. Она не должна была прощаться с ним.

Эти цветы были прекрасны, прекрасным был день и воспоминания о предыдущих днях. И не только днях. Прекрасной была зарождавшаяся внутри нее жизнь. Одна мысль не давала Юхи покоя – но она была такой глупой, что женщина старалась выкинуть ее из головы. Когда Асума уходил на миссию, он сказал ей «прощай» - возможно, из-за того, что был слишком занят своими тяжелыми мыслями и не особо задумывался, что говорит. Она хмуро попрощалась с ним, кляня его вернуться, но Сарутоби лишь весело отмахнулся – он всегда так делал.
Рискованный игрок, Куренай он больше напоминал Тсунаде, чем своего собственного отца. И не верил в смерть, до последнего не верил.

А потом опали лепестки, и она сразу поняла – его больше нет. Просто, легко, без истерик. Только лейка выпала из ее рук и покатилась по полу, разбрызгивая воду вместо ее невыплаканных слез.

Ниндзя не показывают своих чувств, даже дома, даже в одиночестве. Они сидят, съежившись, в углу, раскачиваясь и держась одной рукой за живот, а другую приложив к груди – туда, где бьется сердце. Сидят целую ночь, а наутро ватными ногами, передвигаясь еле-еле, словно оттягивая смертную казнь, подходят к двери, слыша стук.
- Юхи-сан…
Двое джонинов. Один молодой, очевидно, новенький в АНБУ – протягивает ей какую-то записку. Он силится продолжить, но глядя на черные круги под глазами и растрепанные черные волосы, только что-то лопочет, пятясь назад.

А в десяти шагах, повернувшись к ней спиной, стоит Генма. Протектор тускло сверкает – его так просто спутать с Изумо, если не приглядываться. Интересно, он жив? Или его тоже… Она непроизвольно отступает вглубь темной квартиры. Тут еще остался запах Асумы, который она ни с чем не спутает – словно спасение от яркого, серого, реального мира.

Плечи Генмы напряжены – его напарник недоуменно распахивает глаза, не понимая, отчего Ширануи молчит. Наверное, это он должен был сказать. Джонин уходит, следуя хриплому приказу семпая, а Генма все так же стоит – потом подходит к Куренай, зарывается лицом в ее волосы. И они час стоят на пороге дома, не двигаясь, - он, не отнимая лица от ее плеч, по которым волной рассыпаны локоны. Она – не произнося ни слова, обнимая его за плечи, и пустым взглядом осматривая улицу…

- Я защищу его!
Она удивленно подняла глаза, осознавая, что все это время разглядывала треснувший камень обручального кольца.

Нара стоял слева от нее, чуть впереди – так ей было видно его спину и – немного – бок и часть лица. Как когда-то Генма. Его плечи подрагивали, и она удивленно поняла – Шикамару плачет. Даже нет, рыдает, как никогда остро напоминая ей настоящего Шикамару – такого, каким он есть, отбрасывая маску и воспитание ниндзя. Пятнадцатилетнего подростка, потерявшего друга и наставника.

Юхи поднялась с земли, отряхивая черное платье от налипших комков, и медленно сделала шаг вперед, протягивая руку к его подрагивающему предплечью. Глядя на него широко раскрытыми глазами.
- Я защищу вашего ребенка! – Захлебываясь злыми, несправедливыми слезами, пообещал он, до боли сжимая руки в кулаки, царапая кожу ногтями, поднимая глаза к темнеющему небу. – Защищу, несмотря ни на что, сделаю все, что мне придется ради этого сделать. Я не позволю быть себе таким беспечным, как раньше, я больше не позволю себе допускать ошибок.

Слова сыпались из него, словно он долго сдерживался, и сейчас торопился сказать их, чтобы не передумать, и ничего не забыть. Он глотал окончания, делал перерывы на короткие всхлипы, сжимал зубы, и снова говорил, а Куренай молчала, зная, что все, что он сейчас скажет, все, что пообещает… - все так и будет.
- …Я больше никому не позволю отнимать у меня близких людей! Клянусь!

Она, наконец, тронула его плечо, и Шикамару с готовностью развернулся, упрямо вглядываясь в ее расширившиеся черные зрачки.
- Вы плачете. – Растерянно произнес он, успокаиваясь и оттого выглядя немного забавно. Он глупо начал рыться по карманам, в поисках платка, но она только замахала рукой, радостно улыбаясь. Слезы катились у нее из глаз, но женщина впервые за последние три дня улыбалась, чувствуя на щеках соленую влагу.

Она жила – мир снова наполнялся красками, он больше не был сухим и бесцветным. Внутри нее жил их с Асумой ребенок – и он будет защищен, даже если она умрет.

Она отпустила его, и продолжала жить дальше: с воспоминаниями, с его друзьями, с его миром. Со всем тем, что он хотел защитить, ради чего он ушел от нее.
Занавески в ее квартире всегда будут зелеными – его любимого цвета, и она никогда не уберет его фотографий. А ее ребенок, и вся Коноха, никогда не забудет, кто такой Асума Сарутоби.


***
- Выбрось эту гадость изо рта.
Он не успел понять, что случилось, как порыв ветра безжалостно вырвал незажженную сигарету из его рук.
- Ты противоречишь сама себе, эта гадость была зажата у меня в пальцах. – Не оборачиваясь, сказал Шикамару.
Сумерки не давали разглядеть появившегося – но ему и не надо было. Он бы легко узнал ее по голосу, или по манере всегда напоминать о своем появлении.
В любое другое время он бы съязвил, но тишину погоста не хотелось омрачать ненужными фразами.

Темари прошла мимо него, и он соизволил бросить на нее взгляд – тот же пыльный симпатичный костюмчик, что так запомнился ему за все это время. В ее руках что-то мягко зашуршало.
- Ты ведь только прибыла в Коноху? – Внезапно осознавая, спросил Нара, только, чтобы не показывать неловкость.
Она кивнула, не оглядываясь, положила что-то на черный мрамор и, поднявшись, отошла.
- Я собрала кое-что по пути. – Темари замолчала, разглядывая, как луна медленно поднимается, освещая разбросанные голубые цветки – слезы на бездушном камне.
- Незабудки?

- У тебя глаза красные, плакса. – Вдруг прошептала она, бросаясь к нему на шею и пряча лицо, стараясь спрятать рвущиеся наружу рыдания.
Сабаку но Темари не плачет, никогда не плачет – это только подрагивают хрупкие, в общем-то, плечи, это сжимаются тонкие, до невозможности красивые пальцы, на его плечах.
- Сама ты плакса.

Она ведь бросилась сюда, сразу, как узнала о случившимся, правда? Она ведь умоляла узнать, все ли с ним в порядке, не делала остановок в трудном пути?
Чувствуя внутри что-то безумно теплое, Шикамару подхватил проблемную женщину на руки и понес к выходу – туда, где свет пробивался через зеленые занавески. Туда, где жила Коноха.

@темы: Темари, Асума, Куренай, Шикамару, гет, мои работы, Шикамару/Темари, фэндом: Наруто, Асума/Куренай

---

Фанфик №3.

Название: Я всегда буду тебя защищать.
Автор: Тенэ (Ахопа)
Тип: джен, легкие намеки на гет, АУ от первого сезона.
Жанр: Романтика
Персонажи/Пейринг: Киба/Хината, Шино, Саске, намек на Наруто/Сакура и на ревность Учихи. xD
Рейтинг: PG
Статус: закончен
От автора: Фик написан в подарок, по просьбе Хины.

фанфик

***
Ветка клена покачнулась, прикрывая солнце, когда птица резко взмыла ввысь. Шино, прислонившись к дереву, лениво приподнял голову и тут же отпустил ее, разглядывая свои руки. Из сего можно было сделать вывод, что он занят своими жуками, снующими под кожей – от подобных мыслей Кибу передернуло, и теперь все взгляды были обращены на него.

- Скоро опустится солнце за горизонт. – Спокойно проговорил Абураме, прищелкнув пальцами и поправив очки.
- Знаем. – Вяло огрызнулся Киба. У него вообще вечером не было настроения говорить.
Саске что-то лениво чертил на рыхлой земле, Наруто, с интересом рассматривая картинку через его плечо, только хмыкнул и Учиха тут же стер нарисованное ногой. И поднял взгляд на Акамару, словно обращаясь к нему:
- Зачем нам в команды нужны куноичи? Они самые слабые и ничего не умеют, приходится их защищать, это только отвлекает от миссии.
- Сакура-тян не такая! – Тут же возмущенно завопил Узумаки, тыча в Учиху пальцем. – И вообще, мне нравится ее защищать!
- Да я не про тебя говорю, уссаротонкачи. - Саске устало вздохнул. – Посуди сам. Сакура не использует техник. Тентен, насколько я слышал, тоже. Ино вообще… - Тут он замолчал, махнув рукой, словно об Яманака и вовсе не стоило говорить. – А Хината все время выглядит так, словно расплачется, или упадет в обморок.

Солнце устало подползало к невидимой границе, разделявшей землю и небо. Наруто замолчал, очевидно, силясь понять все сказанное.
- Клана наследница Хьюга – сильная куноичи. – Наконец, сказал Шино в своей привычной, рассудительной манере.
Саске фыркнул, а Киба вдруг почувствовал, как откуда-то изнутри поднимается прямо-таки звериная злость.
Узумаки открыл рот, очевидно, до конца переварив сваленную на него информацию, но Изунуки оказался быстрее:
- Можешь говорить что хочешь, но Хината, и правда, сильная. И кроме этого она добрая, старательная, трудолюбивая, и не раз защищала нас. – Опершись руками о землю, Киба ловко встал и прошел мимо Учихи, злобно пнув ногой небольшой камешек. Тот, проделав замысловатую траекторию, приземлился аккурат у ноги брюнета. – И Хината не плачет. – Зачем-то прибавил он.

***
Две недели Коноха буквально рыдала от жары – то тут, то там на улицах лениво тащились ниндзя, и простые люди, мечтая поскорее спрятаться дома от палящих лучей солнца.
В Ичираку-рамен Наруто уплетал уже четвертую порцию любимого блюда, не замечая наблюдающей за ним пары стеснительных белых глаз.
- Хината!
Девушка вздрогнула, поворачиваясь и сталкиваясь, нос к носу, с напарником по команде.
- Киба-кун! – Смущенно краснея, пролепетала Хьюга. Она хотела, было, отодвинуться, но сама же себе заблокировала отступление, упершись в стену забора, из-за которого и шпионила за объектом любви.

Изунуки внимательно огляделся по сторонам, своим поразительным нюхом тут же подмечая запах и рамена, и самого Наруто.
- А что ты тут делаешь? – Наконец, догадалась спросить Хьюга, переводя взгляд на свои сцепленные пальцы.
- Тебя ищу. – Честно сказал он, с каким-то сожалением разглядывая вывеску Ичираку-кафе. – Курэнай-сенсей хотела нас потренировать.
- А… - Хината хотела что-то спросить, но сама себя оборвала, кидая последний, полный мечтательного сожаления, взгляд на блондина.

Изунуки слегка подвинулся, давая ей пройти, и последовал прямо за ней. Внимательно глядя на ее прямую спину и тонкую шею, он не раз подмечал, как она хотела обернуться и снова устремить свой нежный взгляд на постепенно уменьшающееся заведение, но каждый раз с трудом перебарывала это желание, зная, что Киба все прекрасно поймет.

***
Перелетая с ветки на ветку, Киба пытался сосредоточиться на докладе о выполненной миссии, но в его голову упорно лезли воспоминания о том разговоре. Четыре года прошло с тех пор – Саске покинул деревню, потом его вернули. Наруто ушел тренироваться с великим саннином, вернулся и вернул потом Учиху. Все свободное время он теперь проводил либо с Какаши на тренировках, либо с Сакурой, упрашивая ее пойти с ним на свидание.

- Киба-кун! – Хината, следовавшая прямо перед ним остановилась, наклонила голову, позволив темным длинным волосам свободно развиваться на ветру. Она отвлекла его от мыслей, но он был ей только благодарен за это. – Что-то случилось?
Шино тоже остановился, чуть вдалеке, не приглядываясь к ним и позволяя говорить наедине.
- Ничего страшного. – Соврал Киба, придавая своему голосу несвойственную ему, в общем-то, мягкость. – Я просто устал.
Хината поразительно чувствовала их настроение, это было уже не в первый раз, и Изунуки иногда сам не знал – хорошо это или плохо. Она была удивительной девушкой, чем больше он думал о Хьюге, тем лучше понимал это и утверждался в своих словах, сказанных в тот злополучный вечер Учихе Саске.

- Но мы ведь только недавно отдыхали. – Напомнила она, по привычке сцепляя пальцы, и опуская взгляд. Затем протянула однокоманднику руку и робко улыбнулась. Этот жест можно было назвать героическим для такой стеснительной девушки, как Хината – и Киба с благодарностью принял его, улыбаясь, смешно сморщив нос.
Акамару, который разведывал дорогу где-то в кустах залился радостным лаем.
Хьюга обернулась на лай, и неожиданно поспешила туда, неосознанно потянув за руку и Кибу. Она выглядела такой радостной и нетерпеливой, что даже не смутилась – зато Киба покраснел до корней волос, отчего-то считая этот жест почти интимным. Их ладони соприкасались, пальцы были крепко переплетены, таким образом, что при каждом движении их подушечки терлись о его выступающие костяшки, легонько поглаживая их.

Он не заметил, как она легко преодолела расстояние от того дерева, где стоял Шино до тренировочной площадки, которая расстилалась прямо у стены Конохи. Внизу, весело смеясь, по траве катались Наруто и Сакура, что-то отнимая друг у друга. Саске с надменным видом что-то кинул им, присев рядом, но занятые друг другом ниндзя даже не отреагировали на это.
Наконец, Сакура с победным видом уселась на животе Узумаки, высоко приподнимая над его головой предмет, оказавшийся злосчастной книжкой «Приди, приди, рай!»

Хината сделала еще два шага вперед, еще сильнее сжимая широкую ладонь Кибы в своей узенькой ладошке.

Саске облокотился на локоть, задумчиво пожевал губами и принялся что-то рисовать на земле, предварительно освободив ее от валявшихся травинок. Сакура довольно щурилась, покачивая книгой, и одной рукой опираясь на живот однокомандника, а Наруто смотрел на нее, рукой прикрыв глаза от солнца. Когда Учиха отпустил какой-то ехидный комментарий, обрывочно долетевший даже до группы сверху, Наруто смешно вскочил, подхватывая розоволосую куноичи на руки, и гневно принялся втолковывать другу о том, что тот ни на грамм не поумнел. А Сакура только смеялась, обнимая лисенка за шею.

Киба украдкой посмотрел на Хьюгу, боясь увидеть на ее лице разочарование, или боль, но та тихо улыбалась, наклонив голову. Наблюдала за тем, как Саске получил по голове, как Сакура, все еще смеясь, залечила ему ушиб и стукнула уже от себя. Как Учиха потянулся к Харуно, намереваясь дать ей сдачи, но не успел – Узумаки сгреб подругу в охапку и недовольно показал Учихе язык. Последний нахмурился и отвернулся.

Тогда Хината рассмеялась.
- Посмотри на них Киба! Они так счастливы. – Она подняла на него сверкающие глаза, в уголке которых застыли прозрачные слезы. Но Хьюга не плакала.
И он понял, что, возможно, она до сих пор любит Наруто. Возможно, до сих пор верит в то, что все будет хорошо, что все изменится. Но она видит его счастливым и радуется за него, пусть даже сама остается в стороне с так и не высказанным признанием.

Он опустил голову, потому что неожиданно почувствовал, как на него накатилась волна жалости и нежности, которую он не мог – просто не имел права – показывать.
С трудом Изунуки заставил себя посмотреть на площадку – но там уже никого не было. Они спустились вниз, и только тогда Хината аккуратно высвободила руку из его вспотевшей от напряжения ладони.

Шино прыгнул возле рисунка, поднимая взгляд на умирающее светило.
- Скоро опустится солнце за горизонт. – В его голосе прозвучали хитрые нотки. – Курэнай, наверное, потеряла нас.
Киба кинул взгляд на рисунок и удивленно застыл.
- Это же Сакура. – Ничего не понимая, сказал он.
Хината кивнула, загадочно улыбнувшись, Шино промолчал и только двинулся вперед, навстречу окрашенным пурпурными лучами воротам.
Изунуки, замешкавшись, все же двинулся за ним. И неожиданно почувствовал, как ладонь Хинаты вновь робко скользнула в его руку.

- Ты ведь защитишь меня? – С надеждой спросила она. А Киба почувствовал, как внутри него все переворачивается. Потому, что она была там, и потому, что все слышала. – Я обещаю, что не буду мешаться, что буду полезной. Я постараюсь не быть вам обузой. – Совсем тихо закончила она.

- Ты никогда не будешь обузой. Ты самая хорошая из нас, ты лучшая. – Киба поднял голову, подставляя лицо теплому летнему ветерку. Оказалось, что сказать это было очень просто, и теперь сердце радостно рвалось куда-то наверх, где пролетала сорвавшаяся с ветки стая мелких птиц.

Хината тоже подняла взгляд наверх, и они остановились, все трое, рассматривая, как птичье облако удаляется и сливается с горизонтом.
- Я всегда буду тебя защищать!

@темы: Сакура, Хината, Киба, Наруто/Сакура, гет, Наруто, Саске, мои работы, Киба/Хината, фэндом:Наруто

---

Фанфик №2.

Название: Такая Любовь.
Автор: Тенэ Ахопа.
Жанр: friendship.
Тип: джен
Персонажи: Сакура, Сай, Наруто. Упоминание Ямато, Какаши и Саске.
Рейтинг: PG
Аннотация: вот к чему приводит бесконечное прочтение фиков о любви^^. POV Сакуры.
Примечание: Захотелось чего-нибудь светлого, теплого и уютного. Однако получилось на любителя.

фанфик

***
Она расцветает внутри меня, подобная яркому лучу солнцу. Радостному, бесконечно теплому, может, немного обжигающему. Ее нежность ощутимее, чем нежность моего цвета волос, ее боль всегда сильнее боли физической.

Сай однажды спросил меня, о чем идет речь, но я лишь напустила на себя загадочный вид и намеками на прошлое запутала его еще сильнее. К моему удивлению, ему, кажется, понравились метафоры: он улыбнулся, слегка наклонил голову к плечу и внимательно на меня посмотрел. Я замерла, пока он изучал меня, и большая бабочка села прямо на мою торчащую челку. Он нарисовал это днем позже – я видела картину краем глаза, когда Какаши попросил меня зайти за ним для тренировки. Обычно я не люблю смотреть на себя со стороны – с фотографий ли, с зеркала: это напоминает мне об уродливом, широком лбе, да и вообще о моем несовершенстве, но тут я неожиданно осталась довольна. Возможно потому, что плохо разглядела.

Когда Наруто приходит на тренировку, я счастливо улыбаюсь и чувствую, как солнце внутри меня греет еще сильнее. Он всегда счастливее меня, но мне не завидно, потому что я знаю, - это он так меня любит. Судя по его светящемуся лицу и лучистой улыбке, произошло что-то безумно хорошее. Он наклоняется и легонько хлопает Сая по плечу, отвлекая его от задумчивого созерцания деревьев.

Они теперь общаются намного лучше. Впрочем, Наруто не умеет долго сердиться на хороших людей. А Сай, он - хороший.
Наруто что-то сбивчиво и торопливо объясняет, на что Сай отстраненно кивает и улыбается. Его улыбка очень похожа на ту фальшивую, что меня безумно раздражала – те же суженные прикрытые глаза, но на этот раз, он, похоже, и впрямь доволен.
Они подходят ко мне, а я неуверенно поднимаю на них взгляд.

Потом Наруто щелкает пальцами и откуда-то сверху, лихо свистнув, приземляется его клон с огромным прямоугольным предметом, завернутым в шелк. Скользкая ткань почти сразу спадает, и я немного шокировано смотрю на наши улыбающиеся лица, купающиеся в солнечном свете и оттененные зеленой листвой дерева. Глубоко-красные грозди ягод гармоничны с моим платьем и дурацкой ленточкой, которую Сай додумался привязать себе на руку. А еще с моим протектором, который Наруто держит в руках, словно настоящую драгоценность.

Горькую рябину я люблю больше цветущей сакуры.
Страстное лето больше мягкой весны.

Какаши и Ямато притаились сбоку, причем последний словно сливается с тонким стволом, придавая картине немного нелепый, но очень милый оттенок. А где-то далеко, на горизонте, можно различить белоснежную фигуру Саске.

Сай подходит ко мне сзади, и забавно сопит в ухо, не решаясь, видимо, спросить о моем мнении. Я не уверена, что сейчас нужно что-то говорить – в недалеком прошлом он был совершенно неэмоциональным человеком, а живые лица, позы, окружение картины – все кричит о том, насколько хорошо он должен понимать и чувствовать окружающий мир.
Я просто поднимаю глаза на Наруто, который водит пальцами по красивым резным узорам рамы – его гордость. Что ж, в некоторой степени лени он может дать фору даже Шикамару. Собственноручное выпиливание подобных мудреных завитков для него – почти невероятное упорство. Боюсь представить, сколько им потребовалось на изготовление.
Не зная, чем занять руки, Узумаки принимается теребить шелковый платок, но я мягко отбираю его, повязывая на один глаз, словно Какаши. Это не протектор, и даже не синий. Он такого же цвета, как та нарисованная рябина.

А потом, резко кидаясь вперед, обнимаю его, сваливая на землю. Он так удивлен, что еле успевает покраснеть – это веселит меня еще больше. Контроль над чакрой теряется, ведь все его мысли позорно разбежались в стороны и совершенно растеряли контроль. Клон с громким хлопком исчезает.
Я хочу обернуться, но чувствую, как кто-то обхватывает меня сзади, прижимаясь носом и губами к тому месту, где начинается позвоночник, и быстро-быстро дышит. Зачем мне после этого вся моя любовь к Саске? Я даже забыла о том, что она никуда не исчезла.
Мы улыбаемся, обнимаясь, как три идиота. Черный, желтый и розовый.

А когда вспоминаем про картину, то синхронно поворачиваемся, и видим прищурившегося Какаши, который поддерживает ее рукой. Его глаз все так же закрыт, только на этот раз совершенно идентичной моей ленточкой. Я издаю полный какой-то непонятной радости возглас и пытаюсь вырваться, но Сай и Наруто крепко держат меня. Поэтому я просто сдаюсь и поднимаю лицо к небу, подставляя его солнечным лучам. И все в мире яркое.

Она уже не расцветает, а цветет, она не луч, но все солнце целиком.
Дружба.

@темы: Сакура, Сай, Наруто, джен, мои работы, фэндом: Наруто